Я внутренне собралась, приготовившись к любому варианту развития последующих событий, и посмотрела на Вику. Она, казалось, была не столько в тревоге, сколько в недоумении от происходящего. Я обнадеживающе улыбнулась и сказала ей только одними глазами: «Не волнуйся, все будет хорошо». Она поверила мне и даже свободно откинулась на спинку заднего сиденья, где мы обе сидели.
Между тем водитель джипа, невидимый из-за темных стекол, явно пытался чего-то добиться от нас и продолжал свою жестокую и пока непонятную игру. Отстав на несколько метров, он вновь легко и без усилий набрал скорость, обошел нас слева, поравнялся и поехал параллельным курсом. Переднее боковое стекло опустилось на половину своей высоты, оттуда высунулась здоровенная, размером со среднее полено, рука, заканчивавшаяся широкой, как саперная лопатка, ладонью. Обладатель широкой ладони взмахнул ею пару раз, недвусмысленно и требовательно приказывая остановиться. Размеры руки, массивная золотая печатка на безымянном пальце, впрочем, как и внешний вид машины, из которой она высунулась, должны были, по идее, внушить трепет нашему не очень молодому водителю, но тот в ответ только пошире приоткрыл окно и что-то громко и возбужденно крикнул, все так же не думая снижать скорость.
Я не успела разобрать, что он сказал, да, наверное, и не смогла бы: скорее всего это был местный жаргон. Впрочем, «непереводимая игра слов», широко известная у нас благодаря фильму «Бриллиантовая рука», в переводе особенно не нуждалась: чувства нашего водителя были ясны и так, без всяких комментариев.
— Что происходит? — обратилась я к нему по-турецки, желая хоть немного прояснить ситуацию.
На мгновение тот быстро повернулся ко мне и неожиданно с широкой улыбкой ответил, что это просто смешно — двум таким прекрасным девушкам бояться чего-либо рядом с ним. Я, конечно, по достоинству оценила его галантность, однако было совершенно ясно, что его слова не более чем обыкновенная бравада.
Люди из джипа также совсем не разделяли его жизнерадостного оптимизма и в доказательство абсолютной серьезности своих намерений уже довольно чувствительно боднули наш «Опель» в бок. Вика приглушенно вскрикнула и вцепилась мне в руку. Водитель, как по команде, в ответ на ее крик утопил акселератор до упора в пол. «Опель» отчаянно заревел и дернулся вперед. Однако силы были явно неравны. Джип без усилий снова нагнал нас и начал уверенно прижимать к обочине. Наш водитель с чисто восточной горячностью сопротивлялся и гнал вперед. Пространство вокруг наполнилось ревом двигателей, скрежетом тормозов на поворотах и визгом шин вперемешку с периодической громкой руганью на турецком.