— Наплел, — не стала спорить я.
— Ну и?..
Теперь я усмехнулась:
— Сам ведь понимаешь, такие дела в минуту не решаются. Подумать надо.
— Думай. — Он пожал плечами. Затушил докуренную сигарету в стоявшей на столе пепельнице и закурил новую.
Выглядел он спокойным совершенно.
Да и я тоже, надо сказать, истерики тут не устраиваю. Так что — на равных мы пока. Если не принимать такого фактора, как заряженный пистолет. В моих руках.
* * *
Принимать предложение Мутного я не собиралась. Даже мысли такой у меня не было.
Нет, никакие моральные проблемы вроде предательства или еще там чего меня ни в коей мере не беспокоили. Просто я всю свою жизнь, как и знаменитый Остап Сулейман Мария Бендер, старалась по возможности не нарушать Уголовный кодекс. По крайней мере — явно и целенаправленно.
А тут мне предлагают стать, проще говоря, бандитом. Не пойдет. Даже при всех моих достоинствах, при всем моем профессионализме, я рано или поздно попала бы в руки родной милиции. А у меня тетушка еще пожилая, пенсионерка, да и сама я что-то спокойную жизнь полюбила.
Нет, не пойдет. Не в спокойной жизни здесь, конечно, дело, а… все равно — не пойдет.
Мы сидели молча, курили вот уже минут пятнадцать, я ответа Мутному еще не давала. Хотя, пожалуй, надо бы ответить…
— Согласна, — просто сказала я.
Может быть, так я узнаю про Василия.
Мутный кивнул. С места он не сдвинулся. И я осталась так же сидеть на подоконнике, пистолета из рук не выпускала. Мутный мне еще не верил и был, конечно, прав.
* * *
Мы пили кофе. Завтракали бутербродами с колбасой. Мутный в общих чертах рассказал о своей, так сказать, организации и выгодах, которые я получу, если в эту организацию вступлю. Правда, ничего такого, что можно было использовать во вред его деятельности, он не сказал. То есть никакой нужной мне информации. И о Василии — ни слова.
Пистолета я ему не отдала. Сунула его за пояс своих брюк сзади так, чтобы выхватить можно было сразу при первой же попытке Мутного… как-то мне повредить.
Мы допили и доели — и умолкли. Вот сейчас надо было в принципе ему или мне что-нибудь сказать. Что-то такое, что вывело бы нас из состояния напряженной подвешенности. Но — молчали.
Ладно, времени у меня нет на какое-то дипломатическое сближение с Мутным. Попытаю-ка я счастья, может, чего и узнаю…
— А что, — спросила небрежно, — сколько вы выкупа-то за моего подопечного запросили?
— Выкуп? — удивленно поднял голову Мутный. — Какой выкуп? Мы же не ради этого… — он спохватился и замолчал.
Я вскинула на него глаза, и мы встретились взглядами. И сразу же я поняла, что этот мой вопрос, а еще больше — выражение моих глаз все погубило. Мутный злобно и враждебно сощурился, но тут же опустил веки. Он-то тоже понял, что ни о какой нашей консолидации и речи быть не может.