Повертев электрошокер в руках, Уваров положил его на стол и посмотрел в окно.
— А если они спустятся с крыши и влезут с улицы? Как спецназовцы. Вон в фильмах показывают. — Он изобразил бойцов «Альфы», штурмующих квартиру: — Раз, ногами в окно и меня из автомата — тра-та-та-та.
— Стекло бронированное, — успокоила я, взяла сумочку, сунула в нее пистолет и подошла к двери. — Ну все, пока. Не скучай. Вернусь быстро. Если уж совсем нечего будет делать, можешь пол помыть, а то у меня руки все как-то не доходят.
— Может, мне еще борща сварить к твоему приходу? — съязвил Уваров. — По-моему, это я тебя нанял, а не наоборот.
— Не хочешь мыть пол, так бы и сказал, — хихикнула я, — ладно, пока.
В больничной палате, освещенной скупым желтым светом уличного фонаря, спали трое перебинтованных мужчин. Они не слышали моего прихода и проснулись, лишь когда действие снотворного газа из баллончика закончилось и я включила свет. Первым проснулся рыжий верзила — Даниил Ольшанский. Он дернулся, застонал и с удивлением обнаружил, что привязан крепкой нейлоновой бечевкой к кровати.
— Что за мать твою! — Даниил увидел меня и задергался: — Эй, ты, развяжи меня. Что за хрень?
На мне был белый халат, шапочка и марлевая повязка. В руках я держала поднос, накрытый белым полотенцем. Я поставила поднос на тумбочку у изголовья кровати Ольшанского и сняла полотенце. На подносе стояли клизмы, бутыль с хлорным отбеливателем, бутылка с уксусом и пластмассовая чаша.
— Эй, почему мы связаны? — заворчал Сергей Бобков. — Ты че, оглохла, швабра?
Я деловито смешала уксус с хлорным отбеливателем и этой смесью наполнила клизмы. Бандиты перестали орать и с обеспокоенным видом следили за моими действиями.
— Ты чего задумала? — пробормотал Ольшанский. Он пытался освободиться от веревок, но даже такому громиле это было не под силу.
— Спокойно, — сказала я. — Врач велел провести вам усиленное клизмирование, поэтому расслабьтесь и не дергайтесь. Тогда все для вас пройдет менее болезненно. — Взяв одну из клизм, я вытащила из ножен, закрепленных на лодыжке, десантный штык-нож и обошла вокруг кровати Ольшанского.
— Эй, ты что собираешься делать? — закричал Ольшанский, извиваясь. — Помогите! Кто-нибудь!
— Не ори, не поможет, — процедила я. — Охранники мертвы. Никто вас здесь не услышит.
— Если ты нас убьешь, то пожалеешь. Ты не знаешь, с кем связалась, — закричал с искаженным от ужаса лицом лежавший на соседней кровати Бобков. Его лицо побелело.
— Знаю, пацаны за вас отомстят, — кивнула я. — И все же клизму сделать придется. А вам для информации скажу вот что: от введения этого раствора ваши кишки расплавятся и слипнутся, и вы будете умирать долго и мучительно.