Первое, что я увидела, очнувшись, был белый больничный потолок и лампочка в зубчатом абажуре из матового стекла посреди потолка. На плече и на ноге ощущались повязки. Скосив глаза вбок, я увидела пожилую женщину, лежавшую на соседней кровати с перебинтованной головой. Женщина спала.
— Евгения Максимовна, — раздался у меня за спиной слабый голос Агеевой. Обернувшись, я увидела ее, лежащую на другой кровати. Лицо у нее хоть и имело нездоровую бледность, но взгляд был радостный, и она смогла приподняться на кровати.
— Где Александр? — поинтересовалась я, пробуя шевельнуться.
— Он в соседней палате. Врачи сказали, что рана легкая, — ответила Агеева, улыбнувшись. — Я уже договорилась, чтобы нас перевели в отдельную палату. Теперь, когда все закончилось, можно…
— Ничего еще не закончилось, — оборвала я ее и, напрягшись, села на кровати.
— Как не закончилось? — удивилась Агеева. — Приходил следователь, сказал, что этот подонок, Рашид, лежит со сломанным позвоночником в реанимации. Это он все устраивал! Александр рассказал, как он напал на тебя. Когда к Алле Осиповне вернется память, она сможет его опознать. У нее от шока провалы в памяти. Помнит только, как лежала в ванной и из последних сил открыла холодную воду в кране и направила струю на пол. Как она сообразила, что ее спасут соседи, вызвав сантехников?
— Не хочу вас огорчать, но организатор и по меньшей мере два члена банды все еще на свободе, — спокойно сказала я.
— Да что вы говорите? Вы, наверно, ошибаетесь! — воскликнула Агеева недовольно. — Почему вы так думаете?
— Потому, что знаю, — буркнула я, — у меня есть основания подозревать Глеба в организации всех убийств.
— Да он же погиб! — воскликнула Агеева, пораженная до крайности. — У вас, наверно, тоже шок.
— Я что, выгляжу шокированной? — зло спросила я, спустила на пол ноги и попыталась встать.
— Вы с ума сошли, ложитесь обратно, — зашипела на меня Агеева, — вам только что сделали переливание крови, а вы уже куда-то собираетесь!
— Не нервничайте так, я в порядке, — буркнула я. Не удержавшись на ногах, я села обратно и выругалась. Больше всего на свете мне было ненавистно чувство слабости. Вся моя природа восставала против этого. Не закончив дела, я не должна валяться на койке.
Дверь в палату открылась, и вошел улыбающийся Александр в сопровождении медсестры.
— Здравствуйте, — расплылся он в улыбке, а медсестра гневно закричала, глядя на меня: