Пока мы ехали, в салоне машины царило непривычное молчание. Каждый из нас думал о своем, и ни один не хотел мешать другому. Было достаточно странное ощущение: вроде бы ничего не изменилось, но если посмотреть с другой стороны, то изменилось если не все, то по крайней мере очень многое. Еще утром я была свободной незамужней женщиной с неженской, правда, профессией телохранителя, которую с клиентом связывали только сугубо профессиональные отношения, а теперь…
Одним росчерком пера я нарушила одну из основных заповедей телохранителя — не привязываться к клиенту. А я привязалась. И уже с ужасом представляла себе момент расставания. Нет, я не влюблена в Панкратова! Чтобы влюбиться, мне по меньшей мере надо месяц, а за неделю — нереально. Но я знаю, что чем больше времени я буду проводить рядом с Никитой и его сыном, тем больше буду в них влюбляться.
— Женя, о чем ты думаешь? — Никита, как всегда в последнее время, вывел меня из транса.
— Да так, ни о чем и обо всем сразу.
— А разве так бывает?
— Конечно, — улыбнулась я не столько Никите, сколько самой себе. — Мысли… Их много, их целый рой. Пока хватаешься за одну, тут же появляется другая, она кажется тебе не менее важной, поэтому ты начинаешь обдумывать ее, а первая уже улетает. Но тут появляется третья мысль, и все начинается сначала.
— И сколько подобная круговерть у тебя длится?
— Сколько угодно, пока меня кто-нибудь не выведет из этого состояния. Ну, вот как ты только что сделал.
— А ты можешь хотя бы сказать, о чем была твоя последняя мысль? — не отставал Никита.
Я пожала плечами. Не могла же я ему и в самом деле рассказать, о чем думала, вдруг он неправильно все поймет.
— Ладно, — слегка надулся Никита, — не хочешь говорить, не надо.
Я не стала его уговаривать, чтобы он еще меня поспрашивал. У меня было такое настроение, при котором совершенно не хотелось ни с кем разговаривать. Если честно, то к тете Миле мне тоже не хотелось ехать, потому что она от меня так просто не отстанет, будет выпытывать, что да как, и почему я поступила именно так, а не иначе. А мне сейчас не до расспросов, потому что я не знала, что ответить. Хотелось убежать на край света, которого нет, и спрятаться ото всех, но больше от себя. Хотя знаю: от себя не убежишь.
Вот в таком настроении я и подъехала к дому.
Лукавое выражение лица тети привело меня в еще большее уныние. Понятно, что от неприятных разговоров мне не отвертеться.
— Ой, как вы вовремя пришли! — защебетала тетя. — А мы с Егором как раз оладьи сварганили.
— Я сделал вот такой оладушек. — Егор развел руками и показал невероятных размеров оладушек.