Визитная карточка, продемонстрированная Людвигом, была мне знакома. На перламутровом кусочке картона было вытиснено имя человека, которому я в свое время очень помогла. Теперь, не без моей помощи, разрулив свои проблемы, он жил в Бельгии и потихоньку врастал в тамошний бизнес, благо его капиталы это позволяли.
Такая рекомендация должна была круто поднять меня в глазах Людвига. Теперь я понимаю, почему немец так разоткровенничался со мной.
— Чтобы покончить с неопределенностью, хочу сразу сказать вам следующее, — деловым тоном произнес Попофф. — Я хочу знать правду о смерти Генриха, потому что ответ на вопрос: «Кто убил моего компаньона?» будет иметь отношение к его бизнесу, который теперь курирую я. У меня на этот момент есть три версии. Каждая из них обладает правом на существование, но ни одна не имеет хоть сколько-нибудь весомых подтверждений.
— Две вы уже обозначили, — напомнила я. — Местная мафия и местные националисты.
— Третья еще проще, — продолжал Людвиг. — Возможно, мы имеем дело с психически неполноценным человеком, маньяком. Не исключено, что его мания развилась именно на почве ксенофобии — ненависти к иностранцам, — и он похож на того старичка в Шереметьеве, только еще покруче. Хотя не исключено, что вся эта болтовня о национализме — лишь прикрытие для того, чтобы отвести глаза от истинного убийцы. И, если совсем уж честно, я не очень-то верю в сказки о «русском фашизме». Само это сочетание слов для меня, немца, звучит дико.
Я не могла не согласиться с Людвигом, но решила, что Попофф чересчур сужает рамки предполагаемого расследования. И еще вопрос — случайно или намеренно он это делает. Может быть, пообещав мне солидный гонорар, герр Попофф пытается направить расследование по наиболее простому пути и запутать следы?
— Как это ни печально, я бы не стала отметать еще и четвертую версию, — возразила я. — Мы должны принимать во внимание все аспекты этого дела и не имеем права забывать, что убийство Генриха могло произойти на личной почве.
— Вот как? — удивленно спросил Людвиг. — Что ж, если вы считаете, что стоит поработать в этом направлении — почему бы и нет? Но на вашем месте я бы не терял времени даром. Генрих Штайнер был на редкость хорошим человеком, и у него не было врагов.
— Мне уже говорили, что у него не было недругов в бизнесе, — подтвердила я. — Но сейчас мы говорим о личной жизни Штайнера.
— Но здесь это утверждение верно вдвойне, — настаивал Людвиг. — Генрих был на редкость светлой личностью. Можете пойти и опросить хотя бы тех людей, которых он собрал в своем кабинете перед смертью, — там присутствовали действительно самые близкие и дорогие для него люди. Любой из них скажет вам, что Генрих Штайнер был едва ли не ангелом. Спокойный, добрый, любящий друг и отец, талантливый бизнесмен, честный предприниматель. Я даже не знаю, что тут можно добавить…