Я молчала, сосредоточенно вдыхая ментоловый дым.
Честно говоря, эти звонки как-то не укладывались в мою схему. Сначала я даже вообще сомневалась — были ли они. Мне казалось, что Джуля инстинктивно понимала, что ее отцу угрожает какая-то опасность, и придумала наиболее, по ее мнению, подходящую версию.
Или, более того, девочка догадывалась о том, что кто-то хочет устранить ее отца, и поэтому обратилась ко мне за помощью.
Может быть, именно этим и объясняется ее страх? Может быть, она даже знает имя убийцы, но боится произнести его вслух?
И вот теперь вся эта логическая постройка рухнула. Звонки действительно были.
Человек, которого допрашивали, оказался «психом». Во всяком случае, он состоял на учете и неоднократно «подвергался лечению».
Это был школьный учитель немецкого языка, у которого начала съезжать крыша после того, как он однажды поехал на курорт в Палангу и застал там свою жену с любовником.
Соперник оказался не только немцем, но и культуристом. Поняв, что он не сможет наказать ни жену, ни ее дружка, учитель запил, бросил школу и на всю жизнь проникся ненавистью ко всему немецкому.
Особенно он ненавидел выскочку Штайнера и его фабрику игрушек. Следствие опросило работников магазинов, где реализовывалась эта продукция, — все как один описали ненормального, который периодически появляется в их отделах и начинает орать, убеждая покупателей не приобретать игрушки, произведенные на фашистские деньги.
В общем, версия о сумасшедшем начинала и мне казаться убедительной.
Но, когда я прослушала всю кассету, моя уверенность слегка поубавилась.
Арестованный шизофреник признался в том, что он звонил Штайнеру и до и после убийства. Он признался в том, что собирался убить Штайнера. Когда до него дошло, что Генрих мертв, он немедленно заявил, что это дело его рук и судить его можно только на Нюрнбергском процессе, причем состав суда должен быть тем же самым, что и в сороковые годы. Он заявлял, что зарезал Генриха, что застрелил его, что «подорвал фрица на мине», что задушил коммерсанта и даже порвал его в клочья зубами.
Никакой конкретики — как проник на прием, откуда взял взрывчатку — не прозвучало.
— Ну-с, ваши впечатления? — поинтересовался Людвиг, выключая диктофон.
— По-моему, вы выбросили ваши деньги на ветер, — констатировала я.
— В смысле?
— Этот человек не убивал Штайнера. Разве вы со мной не согласны?
— Отчего же, согласен, — Людвиг пододвинул свое кресло поближе к журнальному столику с пепельницей. — Но считаю, что негативная информация — это тоже информация и я потратил свои деньги не зря.