— Он ждет вас? — дотошно допытывался метрдотель.
— Нет. Но он будет рад пообщаться со мной. Передайте, что речь пойдет о предстоящем тендере авиационного завода.
Метрдотель удивленно посмотрел на меня, но спрашивать больше ничего не стал, а молча удалился.
Я дожидалась там, где он меня оставил. Вскоре на лестнице, ведущей на второй этаж, появился плотный господин в дорогом смокинге. На вид ему было лет пятьдесят или около того. Седая шевелюра с двумя залысинами на лбу и такие же седые висячие усы придавали ему довольно-таки благородный вид. Вообще Сабаев — а это был именно он — оказался представительным господином.
Он подошел прямо ко мне и спросил:
— Вы Анечкина?
— Я.
— Журналистка? — уточнил он.
— Совершенно верно. Мы можем поговорить?
— О предстоящем тендере?
Ощущение было такое, будто Сабаев каждым вопросом проверял меня. Да и взгляд его глаз был под стать. Пронизывающий такой. Как рентген. Даже мне стало неуютно.
— Да. Если вы не против, я бы хотела поговорить с вами на эту тему.
— А почему именно со мной? — был очередной вопрос.
— Насколько мне известно, — я достала диктофон и нажала кнопку записи. Это должно было выглядеть убедительным, — в тендере принимают участие на данный момент три фигуры. Это вы, Челноков и Мелихов. С двумя другими я уже имела честь разговаривать.
— Я не думаю, что фигуры только три, — сказал Сабаев. — В тендере будет участвовать еще кто-то.
Геннадий Петрович немного подотстал от событий. Его еще не успели поставить в известность о сошедших с дистанции. Или он просто валял предо мной дурака.
— Ладно, не суть важно, — ответила я. — Лучше скажите, как вы рассматриваете свои шансы?
— Как все. Я надеюсь, что денег у меня хватит.
— Конечно-конечно, Геннадий Петрович. Вы ведь богатый человек, не так ли?
— На хлеб с маслом хватает, — улыбнулся он.
— Но ведь ваши конкуренты — люди тоже не бедные.
— Я знаю. Но если бы дело было только в этом… — он сделал многозначительную паузу.
— А в чем еще? — тут же ухватилась я.
— Помимо денег у них есть еще и хитрость.
— А у вас ее нет?
— Нет.
Надо же. Какой простачок.
— Геннадий Петрович, — сказала я. — Может, мы поднимемся в ваш кабинет и продолжим разговор там?
— Весьма сожалею, но у меня очень мало времени, — он состроил подобающую физиономию. — Дела не терпят отлагательств. Так что вы уж извините меня, но давайте закончим разговор здесь.
Обольщению Сабаев не поддавался. Это плохо.
— Хорошо, — согласилась я, но его слова мне не очень понравились. — Скажите, «Карл Великий» принадлежит вам?
— Мне, — ответил он.
— Вчера, я слышала, там была небольшая заварушка. Не хотите сказать пару слов по этому поводу?