У корпуса «девятки» стояли двое. Тот самый мордоворот в клетчатом пиджаке, застреливший Сашу, и маленький коренастый водитель в белой рубашке. У каждого из них в руках был пистолет.
Я прицелилась и выстрелила в ногу мордовороту. Он ту же свалился, как подкошенный, рядом с «девяткой». Выпустил из рук оружие и схватился за простреленную конечность. Водитель скрылся за корпусом и, высунув руку с пистолетом, стал вести хаотичный обстрел нашего «Опеля».
Пользуясь паникой, возникшей в стане противника, я обогнула мелиховский автомобиль и, взяв на мушку кисть неприятеля, выстрелила. Пистолет упал на мостовую, а его бывший обладатель, поддавшись еще большим эмоциям, нырнул в салон и завел мотор.
Я вышла из укрытия. Но это чуть было не стоило мне жизни. Посчитав, что противник собрался бежать с поля боя, я жестоко ошиблась в его намерениях. Вопреки всем моим ожиданиям, он вновь выскочил из салона, сжимая в левой руке мини-автомат «узи». Мы вскинули оружие одновременно.
Меня спасли лишь хладнокровие и быстрота реакции. Я первой спустила курок. Грянул выстрел, и белоснежная рубашка водителя моментально обагрилась кровью. Заваливаясь на спину, он все же инстинктивно выпустил длинную очередь, но дуло автомата в ослабевшей руке повело в сторону, и пули срезали листву с придорожных деревьев и кустарников.
Я медленно приблизилась к корчившемуся от боли «клетчатому пиджаку», на всякий случай держа его на прицеле. Ногой отшвырнула в сторону упавший пистолет.
— Сволочь! — прошипел он, подняв на меня глаза. — Урою гниду!
Дуло моего револьвера смотрело точно ему в лоб.
— Ну, что же ты медлишь? — ухмыльнулся мордоворот. — Чего не стреляешь? Кишка тонка?
— За что ты убил Сашу? — металлическим голосом спросила я. — Он же не сделал тебе ничего плохого.
— Жаль, тебя не убил, — ответил он.
Глаза у клетчатого горели злым огнем. Передо мной лежал раненый зверь. Именно зверь, для которого в жизни нет ничего святого. Для которого убийство человека лишь способ продемонстрировать свою власть.
Колебалась я недолго. Может, от силы секунд семь. Затем плавно нажала на курок. Его простреленная голова запрокинулась назад, и он замер на асфальте, навсегда распрощавшись со своей душой. Если она у него была, конечно.
Может, кто-то и осудит меня за этот поступок, может, и сама буду позже сожалеть о содеянном, но в тот момент я была уверена, что поступаю правильно. Я не думала о гуманности и о любви человека к человеку. Тогда перед моим взором стояло улыбающееся открытое лицо Саши. Лицо, полное жизни и надежд на светлое будущее. Он наверняка любил кого-то, о чем-то мечтал, но всему этому пуля изверга в одну секунду поставила точку.