На этот раз я просто проигнорировала его вопрос.
— И вот еще что, Андрей Вениаминович. Не скажете ли мне, что теперь станет с собственностью Челнокова и Сабаева?
— Ну, — замялся Мелихов, — что касается сабаевских ресторанов и игорных заведений, пока ничего определенного сказать не могу. Насколько мне известно, родственников у него нет. Так что, вполне возможно, что все отойдет государству.
— А челноковская империя?
— Здесь все гораздо проще. Всем будет владеть его жена.
— А службой безопасности?
— Не понял.
— Его служба безопасности будет теперь ее службой?
— Ну да, наверное. Но к чему все эти вопросы?
— Ни к чему, — ответила я. — Просто так, для общего развития. Всего хорошего, Андрей Вениаминович. Еще созвонимся.
Я отключила телефон прежде, чем он успел что-либо спросить. Лично я для себя выяснила все, что хотела. Пора было приниматься за инсценировки.
В задуманном мною плане меня мучила совесть только перед памятью Саши. Как ни крути, Сашок, а придется ради пользы общего дела немножко подмарать твою репутацию. Надеюсь, ты простишь меня за это. Просто нет сейчас иного выхода, Сашенька.
Мысленно извиняясь перед своим недавним соратником, я не без титанических усилий переволокла тело мордоворота в клетчатом пиджаке к «Опелю» и усадила его на сиденье рядом с Сашей. Затем тронула за плечо Оксану.
— Вставай, милочка. Пора уходить.
Она вышла из салона бледная, как привидение, и, опершись о мою руку, молча проследовала за мной.
Четыре квартала мы прошли пешком. Завернули в первый же дворик и сели на скамеечку. Признаться, я тоже здорово измоталась. Ноги гудели, голова раскалывалась, а нервы натянулись, как канаты.
— Оксана, очнись! — слегка похлопала клиентку по щекам.
Она заморгала глазами и с трудом вышла из состояния прострации.
— Где мы? — был ее первый вопрос.
— На свежем воздухе, — ответила я и тут же посоветовала: — Дыши глубже.
Она послушно вдохнула в себя струю воздуха.
— Нас не убили?
— Не успели.
— Это хорошо.
— Я с тобой согласна. Как ты себя чувствуешь?
— Сносно, — ответила она.
Затем посмотрела прямо в глаза и проникновенно спросила:
— Когда же все это закончится, Женя?
— Максимум послезавтра.
— Точно?
— Сто процентов, — уверила я.
Вопрос лишь в том, как для кого все это закончится. Но дискутировать на эту тему с Мелиховой я не стала. Ей и без того сейчас несладко.
— Поедем домой? — предложила я.
— А можно?
— На одну ночь можно, — улыбнулась я.
— Почему на одну ночь? — Глаза ее округлились.
— Давай договоримся так, — я взяла Оксану за руку. — Я обо всем расскажу тебе завтра утром. Хорошо?