— Плохо слышите? — жестко сказал опер. — Кто еще с вами в салоне?
— Мой брат, — спокойно ответила я. — Возили его в больницу с подозрением на аппендицит. Но, слава богу, тревога оказалась ложной. А паспорт у меня в сумочке.
— Хотелось бы все-таки увидеть его, — никак не желал отвязываться от меня настырный опер. — И паспорт вашего брата тоже.
— Конечно.
Вот ведь незадача. Я вернулась в салон и села на сиденье. Мысли стремительно проносились в голове, сменяя друг друга, но ухватить нужную я была не в состоянии. К моему окошку приблизился гаишник, а опер зашел с другой стороны и постучал согнутыми костяшками пальцев по стеклу справа от Бекешина. Андрей привел в движение стеклоподъемник.
— Проверка документов, — проинформировал его сотрудник правопорядка, но уже в следующую секунду лицо опера изменилось: губы плотно сжались, глаза загорелись недобрым огнем.
Я скорее почувствовала, чем поняла, что должно произойти. Даже Крокус притормозил с реакцией. Рука опера метнулась к кобуре и ухватила рукоятку «макарова». Я резко дернула на себя прикуриватель и швырнула его в лицо оперативнику. Удар пришелся точно в переносицу. Гаишник метнулся ко мне, но уже в следующую секунду дверца «Форда» впечаталась ему в живот. Парень сложился пополам, а я быстро повернула ключ в замке зажигания. Опер быстро очухался от неожиданной атаки и выхватил-таки свое табельное оружие. Я ударила по газам. Прогремел выстрел. Крокус пригнулся, и пуля не достигла желаемой цели. Оперативник выстрелил еще раз, затем второй, третий. Однако «Форд» уже мчался прочь от места событий. Я оценила ситуацию в зеркальце заднего обзора. Оба представителя власти скрылись в темноте, и я ни на минуту не усомнилась, что за нами готовится погоня на автомобиле. Я лихо крутнула руль вправо, и «Форд» нырнул в ближайшую подворотню. Я заглушила мотор. Вариантов было два: либо напавшие на нас сотрудники правопорядка не заметили моего маневра в темноте и проскочат мимо; либо они появятся в том же дворе через несколько секунд. Я уповала на первый вариант и не ошиблась. Нас проморгали.
— Да что же это такое? — зло прошипел Бекешин и сплюнул за окно. — Нас уже и легавые пытаются убить. Что ты об этом думаешь, Женя?
— Я думаю, что это могли быть и не легавые, — ответила я. — А еще я думаю, что пора определиться с ночлегом.
Настроение мое было хуже некуда. Если так и дальше пойдет, то мы с Крокусом скоро станем опасаться собственной тени. Каждый человек на улице — потенциальный враг. А это никуда не годилось.
— Не знаю, как ты к этому отнесешься, — осторожно высказался Андрей, прекрасно понимая мое нервное состояние. — По-моему, у нас с ночлегом имеется только один выход.