— Нет, вы что? — отмахнулся клиент от моего предложения как от ереси. — Ладно, идите.
Я вышла, а он начал прием. Опасений, что ему грозит беда, у меня не было, поскольку в здании имелась достаточно мощная охрана и камеры при входе. Какому киллеру нужны такие сложности, если есть сотня более простых способов избавиться от человека, не подставляя себя. Минут через двадцать появилась Анастасия Сливянская — бывшая секретарша Портняжного, я ее ждала. Высокая, фигуристая, она напоминала тех женщин из русских селений, которые способны на скаку остановить коня и в горящую избу войти — только бы не стирать да не заниматься готовкой.
Одета Сливянская была в оливкового цвета юбку и белую блузку, поверх которой накинут жакет в тон юбке. На ногах — лодочки на высоком каблуке серебристо-оливкового цвета. Русые волосы до плеч завиты в маленькие колечки. Симпатичное простое лицо, с которого насмешливо смотрели большие голубые глаза. Мое внимание приковала грудь девушки размером даже поболе, чем силиконовые прелести жены Конюкова. Не из-за этих ли достоинств Портняжный так трепетно заботился о судьбе своей бывшей секретарши?! Другой на его месте мигом бы вычеркнул из списков инвалида. Войдя, она, щурясь, посмотрела на новую секретаршу и весело воскликнула:
— Что, заняла мое место, сестричка?! Надолго ли?
Родственница Портняжного покраснела, не зная, что сказать. Сливянская сжалилась над ней и произнесла с грустной улыбкой:
— Да не тушуйся, сейчас выпью стакан воды и посмотрю, что ты тут натворила в мое отсутствие. На вид ты сообразительная, освоишься. А на нет и суда нет.
Уверенным шагом она направилась в комнату напротив кабинета Конюкова, где в помещении, смежном с конференц-залом, находился кафетерий. Я пошла за ней. В дверях представилась Сливянской как консультант по безопасности и проскользнула следом.
— А что вы от меня-то хотите? — с недоумением спросила она, бросая сумку на уютный плюшевый диванчик. — Генрих Августович мне велел пообщаться с вами, но какой в этом толк — десять раз все сказано-пересказано и милиции, и нашей безопасности.
— Я работаю неофициально. Подчиняюсь лишь новому председателю правления, — пояснила я. — Все, что вы мне расскажете, обещаю, останется между нами. Моя задача лишь в том, чтобы найти отравителя. Вы сами разве этого не хотите?
Сливянская самым внимательным образом изучала графин с водой и бокал. Услышав мои слова, она с гримасой ненависти на лице переспросила:
— Хочу ли я, чтоб этого гада поймали? — И сама же ответила: — Да, я хочу, чтобы он сдох, проклятущий. У меня теперь почки практически не работают и куча других болячек вылезла, сердце прихватывает. А как вспомню этот кофе, вообще блевать тянет. Чай дома и то страшно пить. Я-то думала, что просто с моющим средством что-то не то — не смывается до конца. Заваришь кофе, а на нем — такая пленочка. Августович на меня кобеля спускал, что посуду плохо мою. Я на кофе грешила. Да ведь и не подумаешь никогда, что тебя кто-то хочет отравить. Я еще легко отделалась. — Выговорившись, она налила себе полстакана воды, принюхалась к ней и выпила маленькими глоточками.