Так же высказывались и другие студенты, с которыми я разговаривала до посещения деканата. В коридоре я столкнулась с безобидным на вид очкариком, сыном главы администрации. Мне сказали, что у него тоже преподавала похищенная. Увидев мое удостоверение, он по секрету сообщил, что Бурсова вымогала взятки.
— Что, и с тебя вымогала? — спросила я серьезно.
— Нет, я сдал сам, — гордо заявил он. — Ну отец только установил на халяву пластиковые окна в квартире у Розы Аркадьевны.
Потом я расспросила о Бурсовой у ее коллег-преподавателей. «Преподаватель от бога, — вот как они ее назвали. — Большой души человек. Любому, оказавшемуся в беде, готова помочь. Кому дала в долг крупную сумму, кому помогла через своих знакомых. Всегда веселая, приветливая».
Закончив в университете, я поехала домой к студенту Солдатову. По данным Юзера, он уклонялся от призыва на воинскую службу.
На мой звонок в дверь ответила женщина:
— Кто там?
— Я из военкомата, — соврала я. — Ваш сын в розыске…
— Его нет дома, — перебила меня женщина истеричным голосом. Она мне напомнила кудахчущую наседку, защищающую цыпленка.
— Да я не забирать его пришла, — ответила я. — У меня есть к вам предложение, могу помочь сравнительно дешево отмазать вашего сына.
Дверь открылась на цепочке. Худая женщина с бигуди на голове выглянула в щель, стараясь рассмотреть, есть ли со мной еще кто-нибудь или нет.
— Сколько вы хотите?
— Тысячу долларов, — ответила я, как заправская взяточница.
— Тысячу! Да вы с ума сошли! — воскликнула женщина, пораженная. — Откуда я столько возьму? Нет, ничего не выйдет.
— Подумайте, второй раз предлагать не стану, — безразлично бросила я и повернулась, чтобы уходить.
Из-за спины женщины послышался высокий хриплый голос:
— Мам, пусти ее, я сам с ней побазарю.
— Виталя, но у нас все равно нет денег, — жалобно проговорила женщина, отвернувшись от меня.
— Не твоя проблема, — был ей ответ.
Дверь захлопнулась. Зазвенела снимаемая цепочка.
Я вошла в обшарпанную прихожую, где по углам на потолке прятались пятна плесени, а дырявый линолеум на полу вздулся пузырями. Из комнаты вышел Солдатов собственной персоной, взлохмаченный и заспанный. Под глазом красовался здоровенный синяк. Видно, ночка вчера была трудная, раз парень спал до двенадцати.
— Сына, ну что без толку разговаривать с ней, — заговорила мать. — Деньжища-то какие! В переводе на наши — тридцать тысяч.
— Хватит, что ли, — процедил Солдатов, разглядывая меня исподлобья светло-карими, почти желтыми глазами.
Я тоже молча разглядывала его, дивясь, что гроза факультета — ростом «метр с кепкой», похож на головастика. Обнаженный до пояса, в каких-то спортивных трико и сандалиях на босу ногу, он смотрелся комично. Ни за что не подумаешь, что такой может быть опасен, но в этом и скрывалось главное заблуждение обычных людей. Любой профессиональный телохранитель знает, что больше неприятностей может доставить какой-нибудь тщедушный коротышка, чем здоровый увалень. Компенсируя свои недостатки, коротышка оказывался зачастую быстрее, изворотливее, сразу хватался за оружие и бил с максимальной силой, стараясь одним ударом решить исход схватки с более сильным противником. Даже восьмилетний беспризорник мог оказаться намного опаснее взрослого преступника. Поэтому с Солдатовым я действовала с максимальной осторожностью, предложила прогуляться на улице: