— А что насчет детдома? — спросила я.
— Ничего, — вздохнул Валерий Игнатьевич. — Подняла меня среди ночи, я всех, как дурак, всполошил. Приехали туда — и полный ноль. Ни следов, ничего.
— Не может быть! — возразила я, удивляясь данному факту. — Не могли же они за несколько часов разобрать карцеры. В третьем слева на стене должны быть пулевые отверстия.
— Не было пулевых отверстий, а про карцеры приехавший начальник охраны сказал, что это складские помещения, — ответил Валерий Игнатьевич. — Говорил же, что действовать надо осторожнее.
— Дети, — вспомнила я. — Они как?
— Поместили в детский приемник, — сказал он. — С ними разговаривали. Неохотно, но все равно написали признания, что их били, издевались и понуждали к развратным действиям. Понимаешь, этого слишком мало, надо что-то посущественнее. Мы проверили коммерческую деятельность «Защиты детского счастья», лицензии и тому подобное — ничего криминального. Нужен свидетель и счета с черным налом от сделок. Когда найдем, можно будет предъявлять обвинение. Завтра же запрошу санкцию прокурора на проведение лжеусыновления. Схватим их за руку. Пока, по показаниям детей, можно привлечь только главврача детдома и охранников.
— Хорошо, Валерий Игнатьевич, я попытаюсь вам помочь, а сейчас до свидания.
Он что-то хотел возразить, но я отключила сотовый. Чтобы добыть информацию, пригодную для возбуждения уголовного дела, требовалась налоговая проверка организации. Инспекторам из налоговой нужно показать, где искать, только и всего. На ум сразу пришла Марина, с которой я отдыхала в Турции. Она с ее положением вполне может организовать такую проверку.
Я посмотрела на Бурсову. Та умылась и, уютно устроившись на расстеленной под окном постели, недовольно смотрела на мужа.
— Ну, Олежек, ложись. Хватит копаться!
— Сейчас, сейчас, — схватившись за ремень брюк, Бурсов покосился в мою сторону. Перед ним возникла дилемма — снимать в моем присутствии штаны или спать прямо в них.
— Одну минуту, — попросила я. — Прежде чем вы захрапите, Роза Аркадьевна, мне хотелось бы узнать, что, черт возьми, происходит. Почему вас похитили и пытали?
— Да потому, что они все бандиты, — проворчала Бурсова в ответ. — Нельзя ли отложить разговор до утра? Я хочу спать.
— Нет, разговор отложить нельзя, — резко ответила я, — мне необходимо сейчас представлять степень опасности, угрожающей нам, иначе утром мы можем и не проснуться.
— Что значит «не проснуться»? — испугался Олег Николаевич.
— А вы что думаете, нас здесь вычислить невозможно? — ответила я вопросом на вопрос. — В современном мире возможно все. Не исключено, что люди Михайловской уже окружают общежитие и готовятся к штурму.