Сработал рефлекс, я пригнулась и застыла на месте, ожидая развития событий. Фигура не шевелилась, да и вообще ничто не подавало никаких признаков жизни в тихую безветренную августовскую ночь.
Долго так продолжаться не могло, не целую же вечность мне торчать на чужом дачном участке.
Я распрямилась и сделала уверенный шаг вперед!
Дьявол! Это было обыкновенное чучело, которым садоводы пытаются отпугивать пернатых. А я уже хотела нанести свой полусмертельный удар в область живота. Представляю, как бы это выглядело: треск перебитого бруса, шумное падение, сопровождающееся оглушительным скрипом, и сломанные стебли кабачков. Американский боевик, да и только…
Я вернулась к Александру, волоча за собой огородного монстра и задевая концом палки, на которую тот был насажен, за кустики крыжовника, росшего вдоль дорожки.
— Что там у тебя? Артиллерийское орудие времен гражданской войны? — нарочито бодрым голосом спросил мой раненый клиент.
— Что-то вроде того, даже лучше. Ловушка для дураков. Так что все хорошо, только снимай свой пиджак, — полушепотом ответила я.
— Зачем? Меня знобит. Прямо наизнанку выворачивает… — голос был уже не таким бодрым.
— Ничего, — я попыталась утешить Александра. — Скоро будешь нежиться в тепле и комфорте, только раздевайся быстрее. Хорошо, что у тебя рубашка синего цвета, она будет не так заметна на фоне пышной зелени.
— Что там у тебя? — настаивал фээсбэшник. — Трудно ответить, что ли?
— Да чучело огородное, неужели непонятно.
Тот замолчал. Потом неуверенно произнес:
— Честно говоря, понятно, но не совсем.
Я чуть ли не силком стащила с Александра пиджак и натянула его на Страшилу поверх его собственного одеяния, которое состояло из какого — то плаща и кучи тряпок, очевидно, для придания определенной формы. Боковые планки, торчавшие перпендикулярно и служившие для обозначения рук, пришлось обломать, чтобы они висели вдоль «тела», иначе невозможно было надеть пиджак.
— Что ты хочешь сделать? — спросил мой клиент.
— Выбросить его на дорогу, — просто ответила я.
— Зачем, позволь узнать? — не сдавался тот.
— Затем, чтобы ты спросил, — съязвила я.
— Понятно… Как говорится: «Вопросов больше не имею…»
— Ты сам-то как — в форме? В смысле: руками махать можешь? Ради самообороны?
— Справимся.
— Давай-ка, друг мой, для начала сделаем перевязку.
Из аптечки были извлечены бинты и марлевая подушечка. Я наложила плотную повязку, даже толком не рассмотрев, какого рода была рана. В темноте этого не увидишь, придется подождать до утра и сделать более обстоятельное обследование.