– Ну, конечно, Яков Кириллович, – с облегчением проговорила хозяйка и улыбнулась. – Конечно. Ужинать будете? Ой…
Одновременно с возгласом хозяйки Близнецы так задрожали в руке, – Гурьев невольно сжал пальцы, плотнее охватывая ножны-рукоять. Он бросил через плечо взгляд. Да. Ошибки быть не могло.
– Идите в дом, Нина Петровна, – тихо, улыбаясь, произнёс Гурьев, боковым зрением отслеживая незваного гостя, приближающегося к ограде палисадника. – Молиться умеете?
Хозяйка, глядя на него расширенными от удивления и ужаса глазами, быстро кивнула.
– Хорошо, – почти не разжимая губ, продолжил Гурьев. – Идите. Пожалуйста. И не ждите меня. Я буду поздно. Очень поздно.
Убедившись, что Нина Петровна прониклась и будет делать именно то, что он ей велел, Гурьев спланировал с крыльца и одним прыжком преодолел расстояние до ограды.
Человек, которого хозяйка назвала сальным, на самом деле оказался не просто сальным – возникало ощущение, что он целиком сделан из куска тёплого, прогорклого сала. Близнецы прямо рвались из рук. Отщёлкнув предохранитель, Гурьев освободил и раздвинул клинки примерно на дюйм. Человек остановился и обезоруживающе-укоризненно развёл руками:
– Ну, Яков Кириллович. Это же несерьёзно. Что Вы, в самом деле?
Не говоря ни слова, Гурьев вышел за калитку и двинулся вниз по улице, в направлении берега. Человек – человечек – немного постояв, пожал плечами и двинулся следом. Семеня маленькими ножками, он почти догнал Гурьева:
– Ну, Яков Кириллович. Ну, в самом деле, подождите же. Нам необходимо срочно поговорить!
Поговори с тобой, подумал Гурьев. Поговори с тобой. Видели мы тех, кто с вашей братией разговаривал. Разговаривали – а потом отчего-то стрелялись серебряными пулями и на шашки из стали номер три с серебряной нитью в клинке бросались. Увести, увести подальше. Что ж ты тут делаешь, нежить?!
– Яков Кириллович. Яков Кириллович. Ну, я же за Вами не успеваю. Разве так можно? Это же невежливо!
Гурьев двигался молча – он не собирался вступать ни в разговоры, ни в пререкания. Ему требовалось просто подальше увести это… Это. А потом – выпустить Близнецов. Больше ничего. Человечек чуть – на полшага – опять приотстал:
– Напрасно вы так, Яков Кириллович. На вашем месте я бы рискнул. А вдруг нам есть, что вам предложить?
Вам нечего предложить, подумал Гурьев. Никому, никогда. У вас ничего нет. Всё, что вы можете – это путать. Путать и петлять. И жрать. Это всё, на что вы способны. Но – помилуй Бог – и этого иногда предостаточно. Даже много. Чересчур.
– Яков Кириллович. Ну, это уже даже смешно делается, честное слово. Я ведь насилу вас нашёл. Думаете, просто в наше время в нашей стране найти такого человека, как Вы? Ну, погодите. Вы же взрослый, сильный мужчина. Вы боитесь?