– Детёныш, ты спятил.
– В некотором смысле – да, безусловно. Это возраст такой, мама. Ничего не поделаешь.
Как скарлатина, – надо переболеть, подумал он.
– Ах, Гур, – мама накрыла его руку своей. – Какой ты всё-таки большущий вырос! У неё ведь могут быть неприятности, разве ты не понимаешь?
– Не будет, – Гур наклонил голову к левому плечу. – В педколлективе их просто некому сейчас организовывать, а всё остальное – или все остальные – не стоят хлопот.
– Так от кого же ты намерен её защищать, в таком случае? – мама улыбнулась понимающе.
– О, за этим дело не станет.
– Защитник, – мама вздохнула, поднялась и направилась колдовать над заварочным чайником. – Нисиро знает?
– Завтра. Сегодня, прошу прощения. Чуть позже. Где он?
– Ты мог бы привыкнуть за столько лет. Придёт, когда закончит со своими делами.
– Ну да, – Гурьев кивнул.
– Надеюсь, она не замужем?
– Нет, – Гур сдержал готовый вырваться смех. – Любовь втроём – это не мой стиль.
Мама обернулась, и голос её прозвучал сердито:
– Детёныш, а вот это – гафф[102].
– Прости, Орико-чан.
– Прощаю. Стиль – это труд, детёныш. Ты ещё слишком юн, чтобы говорить о стиле. Что-то есть уже, конечно, – она несколько критически окинула взглядом сына, очень похоже на него склоняя голову к левому плечу. – Но до настоящего стиля ещё довольно далеко и долго. Впрочем, все шансы на твоей стороне, – мама поставила перед ним пиалу с зелёным чаем. – Пей и ложись спать.
– Я ещё почитаю часок. Наверстаю. Пропустил много. Да и улечься всё должно.
– Хорошо, детёныш. Хорошо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, мамулечка.
Предоставив Мишиме полный отчёт о вчерашних событиях, Гурьев, стараясь не выдавать своих расстроенных чувств, выслушал нагоняй – не за то, что дрался, а за демонстрацию и болтовню, – отправился в школу. И еле дождался конца уроков. Он и без выволочки учителя понимал, что переборщил вчера с эффектами. И хотя мог бы найти этому факту миллион оправданий, отнюдь не собирался этого делать. Ошибка. Придётся отвечать. И исправлять. Если получится.
Ирина пришла к Манежу, как и было условлено. По её лицу, по стеснённым, угловатым жестам Гурьев понял, что действительно переборщил. И сильно. Но всё-таки – она пришла! Значит – всё будет в порядке.
– Знаешь, что-то не гуляется сегодня, – он вздохнул.
– Погода, – поспешила ему на выручку Ирина.
Гурьев был ей очень благодарен, но такого лёгкого способа побега не принял:
– Не в этом дело. Давай посидим где-нибудь, недалеко, перекусим.
– Гур! Ты с ума сошёл?!
– Идём, идём. Надо же поговорить. Тебя распирает от вопросов, а мне следует на них ответить.