Мама уезжала в госпиталь каждое утро, и частенько оставалась там и на ночь – это кроме дежурств, что были не так уж редки. Гур проводил теперь много времени с Мишимой – больше, чем с мамой. Ему уже исполнилось пять, и пришло время постигать воинские науки.
Гур воспринимал всё, как должное. Игрушки, Масленица, катание с горки? Всё это было, пускай и недолго. Ну, что ж. Он – буси, благородный воин, его отец – русский морской офицер, а Нисиро-о-сэнсэй, великий Воин Пути, научит его всему, что следует уметь самураю. И даже намного больше. Мама. Почему у нас такая карма, ты знаешь? Гур вздохнул. И Нисиро не знает этого тоже. Зато он знает, кажется, всё остальное. И это тоже – карма.
– Значит, это не из-за денег, – Ирина поёжилась и нырнула Гурьеву под локоть.
– Каких денег? – Гурьев чуть замедлил шаг.
– Ты же знаешь. Которые от бильярда.
– Нет.
– Всё равно. Мне страшно. Я никогда не говорила об этом. Я ужасно боюсь тебя потерять. И боюсь за тебя… Прости.
– Ерунда это, Ириша. Не стоит беспокойства.
– Я тебе сейчас не верю, Гур. Пожалуйста, остановись. Я не хочу, чтобы тебя убили.
– Ну, пулю на меня ещё не отлили пока, – Гурьев усмехнулся, впрочем, не слишком весело.
– Вот. Опять. Гур! Все несчастья только из-за денег, особенно когда их много!
– Это позиция человека, который не в состоянии заработать. Я так не считаю. Гораздо хуже, когда их нет. Поверь мне, я это отлично знаю.
– Гур. Ты меня слышишь?! Ради мамы, и если ты хоть чуть-чуть любишь меня – пожалуйста, не играй больше! Остановись.
– А что делать, Ира? Канавы рыть? Или закончить институт, как ты, чтобы потом получать двадцать пять в аванс и тридцать один в получку минус взносы и заём на индустриализацию? Я не хочу быть нищим. Мало того – я им не буду. Никогда.
– Гур! Гур, я не знаю, насколько это важно для тебя и думаешь ли ты об этом вообще. Понимаешь, мне – всё равно, нищий ты или нет. Ты просто ещё не нашёл себя. Своё дело, свою мужскую работу. Но если ты сейчас не остановишься, то потом уже не сумеешь. Тебе нужно подумать, всё взвесить, я ведь не тороплю!
– Ладно. Возможно, ты в чём-то права. Во всяком случае, я действительно обязан решить, что делать дальше. А этих денег, в общем, хватит надолго, так что время есть.
– А сколько там?
– Около двухсот тысяч.
– Господи Боже! – вырвалось у Ирины. – А можно их деть куда-нибудь?
– Что значит – «деть»? Выбросить, что ли?
– Нет, ну, зачем. В МОПР отдать. Или в Осоавиахим.
Гурьев хмуро посмотрел на девушку:
– Знаешь, по-моему, мы уже не раз и не два пытались начать этот разговор. И у нас как-то не очень получалось. Я обещал тебе, что когда-нибудь мы все обсудим. Хотя это вовсе не тема для беседы между близкими людьми. Так вот, я говорю тебе прямо: я не собираюсь строить коммунизм.