– И я не понимаю, – он вздохнул. – Ничего не понимаю, признаться. Такие сложности, такой шум. Зачем? Чего ради? Не понимаю.
– Что ты будешь делать?
– Разбираться дальше.
– Я не об этом, Гур. Ты ведь понимаешь, правда?
– Я не знаю, – он угрюмо посмотрел в окно. – Не знаю пока, Ира. Я не стану об этом думать, пока не выясню всё, что можно. Кто и зачем.
– А я?
– Документами на выезд один мой новый знакомый занимается. На следующей неделе ваши паспорта будут готовы.
– Как?!
– Обыкновенно, – Гурьев пожал плечами. – Это для тех, кто с парадного ходит, такие дела месяцами тянутся. А для своих, которые через задний двор шастают, всё очень быстро обтяпывается. Раз-два – и в дамках. Пойдём, надо твоих родителей проинструктировать.
– Подожди. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Хочу, – кивнул Гурьев после некоторого раздумья. – Увези Константина Ивановича.
– Что?!
– Я хочу, чтобы ты расписалась с Константином Ивановичем и увезла его во Францию. Вы нужны мне – и ты, и он.
– Ты с ума сошёл, Гур. Это…
– Я никогда ни о чём не просил тебя, Ира. А теперь – прошу. Ради маминой памяти. Сделай это.
– Я не могу!
– Почему?
– Не знаю. Это всё… слишком неожиданно!
– Никаких сложностей не предвидится, Ириша, – мягко сказал Гурьев. – Обещаю. Не нужно никуда ходить, ничего говорить, нигде стоять. Все документы принесут домой, сюда, ко мне, с готовыми штампами. Единственное, чего я прошу – это твоего согласия.
– Фиктивный брак, – Ирина улыбнулась дрожащими губами. – Вот уж и предположить не могла, что ты способен на такие авантюры.
Я и сам ещё не знаю, на какие авантюры способен, подумал Гурьев. Но вслух сказал совсем другое:
– Это не авантюра, Ириша. Это просто – ещё одного человека спасти. Ему необходимо лечиться, а здесь это по целому ряду причин невозможно. Я перед ним в долгу. Если ты откажешься, я, разумеется, найду другой вариант. Но мне почему-то представляется, что ты не откажешься.
– Мама сойдёт с ума.
– Маму твою я беру на себя.
– Да. Пожалуй, ты единственный человек, способный с ней справиться.
– Так что?
– Боже мой, Гур… Я сделаю это. Только, пожалуйста, не заставляй меня ничего…
– Нет, – он улыбнулся. – Нет, Ириша. Всё будет хорошо, вот увидишь.
– У кого будет хорошо?! У тебя? У меня? У Константина Ивановича?!
– У вас у всех, – он склонил голову к левому плечу, – таким знакомым движением, что у Ирины помимо воли сами собой на глаза навернулись слёзы. – А если у вас, – это значит, и у меня. Потому что все вы – часть моего мира. Идём, Ириша, – и Гурьев, поднявшись, шагнул к девушке, спокойно и твёрдо беря её под руку.