— Да, — чистосердечно призналась я. — Чем обязана?
— Мне рекомендовали вас как лучшего в городе частного детектива. Я попал в очень сложную ситуацию, и без вашей помощи мне не обойтись. Простите, что без звонка. С глазу на глаз проще договориться.
Мне показалось, что Вахрушев говорил искренне, и я решила его выслушать. «Может быть, удача сама идет ко мне в руки? — подумала я. — Он расскажет мне о своих проблемах, а я попробую решить их так, чтоб всем было хорошо: и Лидии Петровне, и Николаю Константиновичу, и даже Витьке, до сих пор сидящему в туалете».
Вспомнив о Буренкове, я поняла, что если двое моих гостей встретятся, то непременно узнают друг друга, и моя задумка пойдет насмарку. Тем не менее я пригласила Вахрушева зайти. В этот момент Витька щелкнул замком, собираясь выйти из туалета. Я мгновенно подошла к двери и успела закрыть ее снаружи.
— Проходите в комнату, — сказала я Николаю Константиновичу. — Я сейчас.
Тот удивленно посмотрел на меня и шагнул в зал. Я выпустила Буренкова, сделала ему знак, чтобы молчал, и, ухватив за рукав футболки, отвела на кухню:
— Сиди здесь и не высовывайся ни под каким видом!
Витька выпучил ничего не понимающие глаза и плюхнулся на табуретку, а я пошла к Вахрушеву.
Тот сидел на диване точно на том же месте, что и несколько дней назад его первая жена Лидия Петровна. Это было даже символично!
— Ну что же, рассказывайте мне о своих проблемах, я вас внимательно слушаю, — сказала я и закурила сигарету.
— Я должен начать издалека, тогда вы поймете, как мы попали в эту ситуацию. Я родом из поселка, который расположен недалеко, в сорока километрах от Тарасова. Моя жена Нина тоже оттуда. Знаете, я ее именем фабрику назвал — «Нинель».
— Вы имеете в виду мебельную фабрику?
— Да, я ее директор. Меня зовут Николай Константинович Вахрушев. Простите, что сразу не представился.
— Я о вас слышала, — сказала я чистейшую правду. — Вы продолжайте, не отвлекайтесь, а то у меня не очень много времени.
— Понимаю, я постараюсь… Татьяна Александровна, вы знаете, что такое настоящая любовь? — Вахрушев так пристально посмотрел на меня, будто ответ на этот вопрос, которого не знает никто на нашей грешной земле, был ему жизненно необходим.
— Знаю, — ответила я, подумав, что наши прежние отношения с Буренковым нельзя назвать настоящей любовью. — А ближе к делу нельзя?
Вахрушев взглянул на меня так, будто я ответила на его вопрос отрицательно, а значит, мне следовало объяснить, что она такое, настоящая любовь. Я никому бы ни за что не поверила, если бы еще сегодня утром сказали, что я буду вести с этим человеком беседу о высоких материях! В моих глазах он был сухим, бесчувственным деспотом, бультерьером по натуре, готовым сожрать каждого, кто косо посмотрит в его сторону. «А он вдруг про любовь-морковь… Уж не заговаривает ли он мне зубы?» — подумала я.