— Витя, сиди в машине и будь на связи, — скомандовала я.
— Последнее никак не получится: переговоры с Федором Григорьевичем съели весь мой баланс, — признался Буренков.
— Плохо. Тогда просто сиди и жди!
— Чего? — резонно поинтересовался Витька.
Я понимала его вполне здоровый интерес, но не могла ничего ответить. Я молча вышла из машины и шагнула в неизвестность.
Пожилая вахтерша, увидев меня, радостно воскликнула:
— Ну наконец-то! Я все глазоньки проглядела, а вас нет и нет!
— Вы меня с кем-то путаете, — отмахнулась я, собираясь пройти мимо вахтерши.
— Нет, милая, не путаю! У меня память на лица хорошая. Мне Стасик сказал: «Придет красивая девушка, которая была у меня в понедельник, Иванова Татьяна Александровна, так ты, тетя Лена, передай ей эти ключи».
— Раз так, то все верно, — сказала я. — Давайте!
— Нет, милая, документ покажи, — заявила вахтерша. — Доверяй, но проверяй.
Мне пришлось показать бдительной тете Лене свою ксиву, после чего в моих руках оказались ключи от заветного кабинета. Я убрала их в сумку, подошла к огромному зеркалу в холле первого этажа, критически оглядела себя и пришла к выводу, что выгляжу неплохо. Конечно, стоило немного поправить прическу, но испытывать дальше терпение Станислава Власовича я не могла. Мое опоздание выходило за все рамки приличия, однако у меня были на то уважительные причины.
Не скрою, я немного волновалась, поэтому в голову лезла всякая чушь. Но отступать было поздно!
Лестница, ведущая на второй этаж, показалась мне очень короткой. Перед моими глазами сразу оказалась открытая дверь в приемную Цыпкина. Прежде чем меня заметили, я успела разглядеть все, что там происходило.
Два незнакомца сидели в креслах. Один, облокотившись на руку, казалось, дремал. Второй, напротив, был бодр и наблюдал за длинноногой секретаршей в суперкороткой юбке, стоящей к нему спиной и разливающей по чашкам кипяток из электрического чайника.
За компьютером сидел какой-то паренек, вероятно программист «Экватора-плюс», и разговаривал с другой девушкой — перебирающей папки на полке.
В центре приемной, сложив руки на груди и гордо подняв голову, стоял сам директор рекламного агентства. В этой позе Цыпкин был очень похож на статую известного революционного демократа в историческом центре города Тарасова.
Первой меня заметила секретарша, и я была вынуждена поздороваться со всеми. Станислав Власович повернулся ко мне на каблуках своих начищенных до блеска коричневых ботинок, вытянул в мою сторону правую руку и торжественно произнес:
— Татьяна Александровна, дорогая, как я рад вас видеть!