— Я уже не думала, что ты приедешь, — честно призналась она.
— Я же обещала.
— Да, но после того, что случилось у Сергея на даче, я думала, ты скорее захочешь отомстить мне, чем помочь.
— Я уже говорила — забудем об этом.
Марина согласно кивнула.
— Я приготовила пиццу. Сейчас будем ужинать.
Она ушла на кухню и принялась греметь там посудой, а я села в кресло и блаженно вытянулась.
— Марина, а Люда носила украшения?
— Конечно. Она всегда любила украшения, но не бижутерию, а настоящие. Каждый новый любовник просто осыпал ее драгоценностями. Каждый день она могла носить что-то новое.
— А были у нее украшения, которые она носила постоянно и вообще никогда не снимала?
— Кажется, нет.
— Припомни, может быть, была такая вещь? Ну, кольцо, например, — я всячески пыталась направить мысли Марины в нужном направлении.
— Да, было, кажется, такое. А зачем тебе это?
Марина выглянула из кухни и посмотрела на меня с нескрываемым любопытством.
— А ты не знаешь, почему она его все время носила? — проигнорировала я вопрос.
— Не знаю, меня это не интересовало.
Больше я ни о чем не стала расспрашивать Марину, было достаточно и того, что она подтвердила сам факт существования такого кольца.
— Таня, а ты уже говорила с Исаевым?
— Не успела. А ты что, тоже думаешь, что это он убил Люду?
— Я не знаю, просто больше некому было это сделать. Таких врагов, которые ненавидели бы Люду настолько, чтобы убить, у нее не было.
— Но разве Исаев ее ненавидел?
— Исаев сумасшедший.
Решив, что на сегодня с нас хватит разговоров о смерти Людмилы Самойловой, я даже запретила себе думать об этом. «Отдых, и только отдых, а проблемы подождут», — именно под таким девизом, скорее подходящим для рекламы какой-нибудь туристической фирмы, я хотела провести остаток сегодняшнего вечера.
И кажется, мне это удалось. Пицца, которую приготовила Марина, оказалась очень вкусной. Мы жевали аппетитные куски, сидя перед экраном телевизора, и смотрели какую-то душещипательную мелодраму. Где-то около полуночи, когда пицца и фильм закончились, мы пошли спать. Вопреки моим возражениям, Марина устроила меня в своей спальне, а сама заняла одну из дальних комнат.
Вполне довольная жизнью и собой, я вытянулась на широкой кровати и уже закрыла глаза, когда над моей головой что-то скрипнуло. Я открыла глаза, прищурилась. Все было тихо. Вздохнув, я повернулась на бок и опять закрыла глаза. Скрип повторился вновь. Это были шаги. Кто-то ходил на втором этаже, в комнате, расположенной над моей. Конечно, я могла предположить, что это Марина, и спокойно уснуть, но она тоже заняла комнату на первом этаже, пояснив, что вместе с Людой поделили дом между собой: первый этаж отводился Марине, а второй, соответственно, Люде. Но после смерти подруги Марина не поднималась на второй этаж…