Предварительный звонок, который я успела сделать майору налоговой полиции Селиверстову В. Г., должен был морально подготовить его к моему посещению.
Майор, оглядев мой странный наряд и просмотрев предложенное ему удостоверение, предложил мне присесть.
— Что же такого совершила Инесса Валентиновна Делун? В чем ее подозревают? — спросил он утомленно, глянув на меня исподлобья.
— В связи со смертью Ксении Даниловны Делун мы проверяем всех, в той или иной мере причастных к этому делу. В том числе и Инессу Валентиновну. Мне необходимо узнать, действительно ли во время наступления смерти Ксении Даниловны Инесса Валентиновна находилась на работе.
Майор как-то странно на меня глянул, обдумал что-то, отвернувшись к окну, потом, четко произнося слова, проговорил:
— Сегодня утром мне звонил полковник Делун и настоятельно просил отдать в руки милиции сомнительного вида женщину, которая, возможно, попытается с помощью фальшивых документов выяснить кое-какую информацию о его жене.
Селиверстов внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я скажу. Мне стало нехорошо. Такого поворота событий я совсем не ожидала. Полковник опередил меня, сделав первый ход. Я, конечно, предполагала, что после моего разговора с членами его семьи он попытается сделать все, чтобы убрать меня с дороги, но не думала, что он отреагирует так быстро.
Мое удостоверение находилось еще в руках майора, но я видела — он не торопится выполнять просьбу полковника Делуна. У него, видимо, были на то свои причины. Может, Селиверстову доставляло особое удовольствие наблюдать за моим отчаянным трепыханием, и он хотел это удовольствие продлить?
— Я узнавал в прокуратуре… Вы, Татьяна Александровна, уже давно там не работаете. Не так ли? — подталкивал меня майор к ответу. — На данный момент вы выступаете в роли частного детектива.
Внешне я держалась спокойно, по моему лицу вряд ли можно было догадаться, что я обескуражена или испугана. Серьезным тоном я принялась рассказывать Селиверстову все, как есть на самом деле. Это казалось мне единственным выходом из создавшегося положения.
Майор молча слушал, кивал, о чем-то думал. Он был немолод, и, думаю, стремление выслужиться, чтобы угодить полковнику милиции Делуну, не стояло перед ним главной задачей.
После того как я закончила свои объяснения, в воздухе повисла пауза. Селиверстов все еще вертел в руке мое удостоверение, что сильно сказывалось на моей нервной системе, но никак не проявлялось внешне.
— Мне не нравится, когда меня пытаются обвести вокруг пальца, — сурово заметил майор. — Но во всей этой истории у меня есть своя корысть.