— Шурка, ты? — Сосняк бросился к своему приятелю. — Почему так гарью пахнет?
— Она хотела поджечь дом, — тут же нашелся Вележев. — Она ненормальная, она мою невесту убила.
— Кого убила? — удивился участковый.
— У меня невеста была, мы с ней в одной школе работали, она французский язык преподавала… А эта чокнутая приехала сюда, напоила ее какой-то дрянью, — нагло уклоняясь от истины, плел учитель географии, — а у Лены больное сердце…
— Шур, ты что? Она жива, в больнице…
— Как жива? А Галина? — выпалил Вележев с неожиданной горячечностью и осекся.
— А десять минут назад ты говорил, что не знаешь никакой Галины, — не преминула напомнить я.
— Шур, я не знаю, виновен ты в чем или нет, но мой тебе совет — молчи, пока не встретишься с адвокатом. — Дав такие смелые рекомендации своему приятелю, Сосняк обратился ко мне: — А вы как могли сюда зайти? И зачем?
— Я знала, что он вернется, и он вернулся. Решил тут все поджечь…
— Но я же запретил сюда заходить! — возмутился участковый.
— Погоди, Петро, не кипятись, — сказал капитан. — Сейчас мы во всем разберемся. Девушка, вы бы умылись, что ли… А то все лицо в копоти.
Я взглянула на свое отражение в дверце посудного шкафа — такие лица являются только в кошмарах. Когда же провела рукой по щеке, а потом посмотрела на пальцы, то обомлела — они были черными. Представляю, как ужасно я выглядела, особенно в тот момент, когда встречала ментов широкой улыбкой. А джинсы, мои новые джинсы!.. Они были местами подпалены, их осталось только выбросить.
* * *
Капитан Холкин оказался толковым парнем. И что немаловажно, он знал Кирьянова, на которого мне пришлось сослаться. Поэтому моя версия убедила его больше, чем вымысел Вележева. Учителя забрали в КПЗ, а меня отпустили на все четыре стороны.
На улице уже занимался рассвет. Куда я могла податься в своих обгоревших джинсах? Конечно, только к Агнессе Новинской. В шесть утра я позвонила в ее дом, и она, как и обещала, впустила меня, накормила, а потом и спать уложила.
Агнесса разбудила меня в десять ноль-ноль, как я ее и просила. Рядом с моей кроватью лежали чьи-то старенькие, но чистые джинсы. Оказалось, что они принадлежали внучке моей благодетельницы и одновременно секретарше Силина-Крестоносцева. Я примерила их, джинсы были чуть коротки, но выбирать не приходилось.
Новинская накормила меня вкусным завтраком, после чего я ее спросила:
— Скажите, у вас есть телефон?
— Конечно. Вам надо позвонить в Тарасов?
— Да, если позволите, а то у моего мобильника сел аккумулятор.
— Конечно, звоните. — Агнесса показала мне, где находится аппарат, и деликатно вышла из столовой.