Что-то мне это напомнило… Эту фразу я уже слышала. Один к одному… «Я не хочу, чтобы вы продолжали заниматься этим делом?»
Я спокойно взглянула в ее глаза.
— Видите ли, Ирина, я не член вашей партии и подчиняться вашим требованиям не собираюсь. Только если такое требование поступит от моего клиента, коим вы не являетесь. И не надо пытаться вызвать у меня пароксизмы страха — я только еще больше раздражаюсь, когда меня начинают запугивать…
Глаза Ирины сузились и смотрели так злобно, что она стала напоминать Бастинду из «Волшебника страны Оз».
— Что ж, я вас предупредила, — зловеще процедила она сквозь зубы и, развернувшись на каблуках, гренадерским шагом отчалила от моей двери.
Я постояла в дверях, давая ей время исчезнуть окончательно, и, только когда ее шаги стали совсем тихими, оделась и вышла на улицу.
Как всегда, я забыла шарф и тут же поежилась от холодного прикосновения ветра.
Нет, эта погода слишком соответствовала тому, что творилось вокруг меня… Такая же хмурая и холодная, такая же…
— Зловещая, — продолжила я вслух.
Что же за напасть произошла с Федором? Куда он мог исчезнуть? Я надеялась, что ответ на этот вопрос знает Танька.
Во всяком случае, больше мне рассчитывать было не на кого. И еще вопрос — почему он решил исчезнуть? Что творилось в его голове?
Я очень спешила получить ответы на свои вопросы. И попробовала выжать из мотора своей «девятки» все, на что она была способна.
Если Людмила Сергеевна и до исчезновения Федора была немного не в себе, то теперь она и вовсе начала производить впечатление сумасшедшей.
Она сидела на кровати, разглаживая морщинки на покрывале, а ее бессмысленный взгляд был направлен на ангела. При этом губы ее были раздвинуты, но если бы вы решились назвать этот оскал улыбкой, я восхитилась бы вашим умением образно мыслить.
— Что произошло? — тихо спросила я.
Стас пожал плечами. Кажется, у него иссяк запас острот. Во всяком случае, сейчас он был растерян.
— Не знаю. Мама ему что-то сказала. Он дернулся. Она попыталась схватить его за рукав, но он очень быстро пошел от нее, а потом вообще перешел на бег.
— Может быть, это обычная истерика ребенка? — предположила я.
— Если бы, — сказал Стас, разводя руками. — Я бы тоже так думал, но письмо, которое принесла его подружка, заставляет думать иначе.
— Где оно? — спросила я, чувствуя, как из-под моих ног уходит пол.
Стас протянул мне листок бумаги.
— Вот. Хотя, на мой взгляд, все, что он там понаписал, — сущий бред.
Я открыла конверт, достала листок, сложенный пополам, и начала читать послание, написанное ровными мальчишескими буквами.