— А почему он всплыл так неожиданно?
— Следствие выясняет сейчас новые факты, — я забрала фотографию из рук Ищенко и положила обратно. Уже когда я совсем собралась уходить, Ищенко порывался еще о чем-то меня спросить, но передумал и молча закрыл за мной дверь.
Я зашла в лабораторию к Сипашвили. Он поднял на меня свои карие кавказские глаза и спросил:
— Ну что?
— Есть, готово, — отозвалась я и вынула два конверта с фотографиями абсолютно разных, но одинаково коротко остриженных людей. — Эту смотрел Капитонов, эту — Ищенко. Если результатов не будет, завтра привезу новые, — сказала я, имея в виду Синицына.
— Харашо, — нараспев произнес Вахтанг и скрылся в соседней комнате, где находилась аппаратура.
Через пятнадцать минут он вышел:
— Я нэ знаю сути дэла, но, па-моему, тэбе павизло! Рэзультат есть!
Я внутренне напряглась, словно гончая, которая ждет, что дичь вот-вот выскочит из кустов.
— Вот этот, — протянул мне фотографию Сипашвили.
— Ты уверен?
— Слушай, женщина! — с чисто кавказской горячностью сказал Вахтанг. — Если я гаварю, значит, так оно и есть! — и обиженно отвернулся.
Затем, видя мое замешательство, несколько смягчился:
— Что? Нэ ожидала?
— Как тебе сказать… — задумчиво проговорила я. — Даже не знаю. Спасибо.
* * *
Вечером того же дня, узнав необходимый мне адрес, я поехала к двухэтажному особняку в Заводском районе. Дом был построен недавно и принадлежал явно состоятельному человеку. Я позвонила в дверь у ворот, и через некоторое время ее открыл хозяин.
— Здравствуйте, еще раз, Сергей Леонидович. У меня к вам несколько вопросов.
Ищенко раздраженно поморщился и нехотя пригласил меня в дом. Внутри было довольно опрятно, но ощущался недостаток женской руки. Мы прошли на второй этаж и уселись в креслах около камина. Тихо мурлыкая, с дивана спрыгнула кошка и спустя некоторое время устроилась на коленях Ищенко.
— Вы хорошо устроились, — похвалила я обстановку в квартире. — Хотя, по-моему, чувствуется, что женщины бывают здесь редко.
— Спасибо. Что касается женщин, то с ними столько проблем. Вот, например, с вами. Хотя я рад, что вы докопались до истины. Могло ведь все кончиться еще хуже. Мало ли чего можно было ожидать от этого союза друга-предателя и похотливой взбалмошной сучки, — при этих словах глаза Ищенко засверкали нездоровым блеском, — которые ради удовлетворения своих корыстных интересов и сексуальных наклонностей были готовы на убийство друзей. А могут ли вообще быть у женщины друзья? — задал риторический вопрос Ищенко. — Я не верю в искренность женщин. Настоящая дружба — удел мужчин.