А сколько было надежд, когда поступала на курсы крупье.
Маринка Новикова, с которой когда-то Лера, провалившись в институт, оказалась в одном НИИ, где обе работали лаборантками, случайно встретила ее на Невском и чуть язык не проглотила, услышав Леркины новости.
— Лерка, да ты что! Да это ж казино! Представляешь, какие там мужики! Сплошные богатей. И иностранцы небось захаживают. Ух и повезло тебе! Не то что мы, дуры.
Видела бы Маринка это казино и этих мужиков. Либо игроки, у которых от азарта аж руки трясутся и им уже ничего не надо — ни женщин, ни водки, либо новые русские, которые в казино ходят для престижа — собьются в кучку у бара и талдычат о бизнесе.
Был еще, правда, Антон…
Валерия хотела отогнать эту мысль, но было поздно. Да, Антон. При воспоминании о нем Валерия покраснела, хотя вокруг никого не было. Скотина! Зачем он так вчера? За что?! Да, она накануне решила, что видит его в последний раз. Хватит унижений. Неужели догадался? В любом случае такой выходки она от него никак не ожидала. Но хватит об этом. Валерия умела переключать свои мысли в нужное русло и решила думать о приятном.
А ведь что ни говори, закончился этот дурацкий вечер весьма удачно…
Валерия усмехнулась. Ничего себе погуляли. А этот мальчик очень даже ничего, подумала она, вспоминая Вадима. То, что он не задумавшись бросился в драку, когда понял, что ее обидели, не могло не польстить Валерии, хотя она и считала такое поведение ужасно наивным.
Все-таки, что значит интуиция!
В тот первый раз в казино Вадим сразу обратил на себя ее внимание. Она умела разбираться в людях и видела, что парень пришел не просто так, поразвлечься. Ему очень нужно было выиграть. Что ж, он выиграл. Была нахлобучка от Эдуардыча, да что тут докажешь… Да, интуиция ее не подвела.
Работая крупье, Валерия насмотрелась разного. Бывали и бурные сцены. Некоторые счастливчики были готовы купать всех окружающих в шампанском после крупного выигрыша, а иногда напивались до того, что швейцару приходилось чуть ли не на себе доволакивать их до вызванного под утро такси. Но бывало, конечно, И безысходное отчаяние, явное или еле скрываемое. Одно Валерия поняла для себя твердо после первого же месяца работы: ни за что в жизни она не сядет за игорный стол. И никогда не свяжет жизнь с игроком. Она работала уже второй год, и до сих пор ей было странно наблюдать за тем, как каждый вечер люди устремлялись к их подъезду, украшенному мигающими лампочками, как мотыльки на свет.
— А тебе-то что? — усмехнулся Антон, когда она однажды высказала свои мысли вслух. — Это наше счастье, что порхают по свету такие мотыльки. На что бы иначе жила ты да мы с Эдуардычем?