— А что между вами случилось?
— Да какая разница, что случилось! — раздраженно воскликнул Пилюнин. — Что случилось, того уже не воротишь!
— Но если ты ни в чем не виноват, чего тебе бояться?
— А в нашей ментовке на это не смотрят, — снова развернулся ко мне Пилюнин. — Они смотрят, кто попал в их лапы. И если чего-нибудь взять можно, то обязательно возьмут. Это у них принцип работы такой…
— А с тебя, надо полагать, что-то взять можно…
— Ну, не очень много, — скривился директор бара. — Но все равно мне эти проблемы не нужны.
— А я не верю, что моя подруга повесилась! Не могла она этого сделать. И я хочу выяснить, кто ей помог отправиться на тот свет.
— «Дурь» ей помогла! — категорично прервал меня Пилюнин.
— А я не верю, — упрямо ответила я.
— Слушай, ты можешь во что-нибудь не верить так, чтобы не наступать на мои интересы? — не выдержал он, срываясь на крик.
Я отрицательно покачала головой.
— Что же делать, если я такая принципиальная, а ты как раз оказался на моем пути?
— Масса вариантов, — уже более спокойным тоном проговорил директор бара. — Начиная от… вплоть до…
— Поясни, пожалуйста.
— Ну, например, я не то чтобы тебе заказываю расследование, а… — он помялся. — В разумных пределах оплачиваю твое неучастие в деле.
— И сколько же ты согласен за это выложить? — в моем голосе он не мог не уловить ноток презрения.
— Ну, полштукаря-то можно было бы, — поковырял он во рту спичкой.
Я усмехнулась.
— Ты что, расценки плохо знаешь? Ведь наверняка информацию-то обо мне собрал, прежде чем предлагать подобные вещи. Тебе что, не сказали, что я беру двести баксов в день, если занимаюсь каким-нибудь делом?
— Тебе же не придется здесь заниматься ничем, — выдвинул свои аргументы Пилюнин. — Я плачу за то, чтобы ты убралась с моей дороги. Можешь на эти деньги вполне съездить на море… Как раз сезон…
Я нахмурилась. Он как будто читал мои мысли трехдневной давности; перед тем, как появиться у квартиры Ирины Лейкиной, с чего, собственно говоря, вся эта каша и заварилась, я как раз жаждала именно отдыха на море.
— Ну что, пойдет? — нетерпеливо спросил Пилюнин.
— Нет, — почти сразу же ответила я.
— Почему?
— Потому что это моя подруга. И я не верю, что она совершила самоубийство. Более того, я все больше и больше уверена, что это твоих рук дело.
Пилюнин едва заметно улыбнулся.
— Зачем мне это? Зачем мне пачкаться? — с апломбом спросил он, глядя на меня как на полную дуру. — Да ты знаешь, как она мне надоела? Своими претензиями, своими потребностями неуемными? Штуку на неделю даешь — мало, полторы — мало, две — мало!! — Последнее слово Пилюнин практически проорал мне на ухо. — И я просто послал ее на х..! — В голосе директора бара снова прорезались истерические нотки. — Как раз за три дня до того, как это случилось…