— Это же надо, бисер!
А что там Лесков, водитель «копейки», говорил мне о розовой фенечке на запястье у Ильина?
Я пошарила рукой под влажной листвой и нашла обрывок бисерного браслета. Довольная собой, я спрятала находку в карман. Не оставалось практически никаких сомнений, что Леша Ильин беспрепятственно дошел до этого места. Но что же с ним случилось потом? Над этим еще предстояло подумать!
Я вернулась к машине, брошенной мною у остановки.
— Бедная моя ласточка! — посочувствовала я ей, извлекла из бардачка фланелевую салфетку и протерла лобовое стекло, успевшее уже слегка запылиться.
Я забралась в салон и наконец-то почувствовала себя как дома, все-таки признав, что немного устала. Но мне еще предстояло уточнить все детали этой аварии.
Я достала из сумочки свой мобильник и нажала на нужные кнопочки. Через несколько секунд после длинных гудков моя сотовая трубка заговорила знакомым голосом.
— Андрюха, привет, — осчастливила я Мельникова.
— Что-то не так? — почему-то встревожился один из лучших ментов родимого города Тарасова.
— Все так, — милостиво сказала я. — Огромнейшее тебе спасибо за информацию! Но у меня к тебе новая просьба.
— Эх, Татьяна, Татьяна, — запричитал Андрюха. Я так и представила, как закачал он своей красивой и умной головой прямо у телефона. — Ну что же тебе, родная, неймется?
— Да просьба-то пустяковая! — отмахнулась я от его тупого вопроса.
— Валяй, — сдался обреченно Мельников.
Тогда я и поведала ему о странной аварии, попросив разузнать что к чему. Имя погибшей, подозреваемого и все такое…
— Ладушки, — согласился Андрюха. — Как только что-либо выясню, мигом перезвоню!
Я убрала антенну и спрятала свой мобильник в сумочку. Пора было в самом деле и домой отправляться. Голод давал о себе знать урчанием в пустом и побаливающем желудке. Одними сигаретами жив не будешь! Пусть даже и с кофе, самым черным и крепким!
«Грету бы пожалела», — проснулся внутренний голос, и я суетливо повернула ключ зажигания. Моя ласточка уверенно тронулась с места.
Овчарка встретила меня восторженным лаем прямо с порога, а потому мой обед снова откладывался, так как Грете незамедлительно хотелось на улицу, а я пообещала Ирке исполнять ее прихоти.
Сегодня Грета вела себя прескверно, вероятно, потому, что я забросила ее на целых полдня, и обнюхала всех встречных прохожих. Домой я вернулась порядком разозленная и уставшая и сразу устремилась на кухню. Первым делом я, естественно, накормила Грету предусмотрительно оставленными Иркой импортными консервами, а лишь затем на скорую руку перекусила сама. Умиротворенная Грета задремала у моих ног, пока я потихонечку приходила в себя за чашкой неизменного кофе.