Старшая дамочка улыбнулась, обнажив золотые зубы. Она закивала, вероятно, в знак согласия с девушкой — по всей видимости, дочерью.
— Саща. «Вольга» трапкий торгует. У него жена Инна. У нее сэстра Нина. У Нина муж абхазэц. Это мой дядя Гоща.
И часто-часто затараторила по-своему, объясняя матери суть нашего разговора.
Я терпеливо принялась втолковывать юной особе, что, имея такие скудные данные о Саше, найти его практически невозможно.
— Да нет. Саща все знают, он говорил.
Я улыбнулась:
— А у вас нет его адреса, что ли?
— Нэт. Ехал в гости, потерял адрис.
— Зачем же вы так поздно туда едете? Вы уже не успеете на последний автобус.
Девица вновь перевела матери наш диалог, а мне сказала:
— Пят, пят, — показывая пять пальцев, — поезд пят пришел.
— Тогда надо было ехать прямо с автовокзала. Прошли бы к нему по подземному переходу и сели бы в автобус. Уже были бы в Антоновке.
Девушка вновь застрекотала, обращаясь к матери.
Та, улыбаясь, кивнула. Затем обняла меня за плечи и погладила по спине, вероятно выражая свою благодарность.
Было бы за что. Я развела руками и покрутила головой, мол, не понимаю.
Девушка перевела:
— Мама сказаль, что вы хорошая.
— Спасибо, — рассмеялась я и, тронутая столь теплым ко мне отношением, предложила: — Давайте я напишу вам записку. Вы будете с ней ходить по Антоновке и показывать ее — вы же плохо говорите по-русски. А прочитав записку, вам, может, кто и подскажет, где ваш Саша живет.
Девчонка кивнула и перевела матери мое предложение.
Та вновь прижалась ко мне, поглаживая теперь по плечу и лопоча слова благодарности.
Я достала из сумочки листок, ручку и начала воззвание к добрым людям:
— «Я плохо говорю по-русски. Помогите… — и тут же зачеркнула слово „помогите“. Подумала, что дальше никто ничего и читать не станет, напугается, что денег просят. — Подскажите, — продолжила я, — где живет Саша, который торгует вещами на базаре. У Саши жена Инна, — все это я проговаривала вслух. А девчонка кивала и все добавляла новые сведения. — У Инны сестра Нина, у Нины муж Гоша — абхазец. Все живут в одном доме. У Гоши двое детей: девочка и мальчик, у Саши и Нины — один ребенок». — Пол Сашиного и Нининого ребенка юная переводчица не знала.
Подошел автобус. Я вскочила, увлекая попутчиц за собой:
— Там допишем. Это последний автобус в ту сторону.
Они, кивая и лопоча, рванули к автобусу, пытаясь забрать у меня пакет, чтобы помочь мне. Сами женщины не были обременены вещами — лишь сумка одна на двоих.
Я влетела в автобус и сразу оплатила проезд. И только потом плюхнулась на переднее сиденье. Дамочки об оплате еще не позаботились, лопоча: «Саща, Инна, Нина…»