— Перцептин, что ли, купил? — бесцветным голосом произнес Светлов, и его слова прозвучали странно — то ли как вопрос, то ли как утверждение.
Бритый посмотрел на него с некоторым удивлением и даже с долей уважения.
— А ты откуда о нем знаешь?
— Ну-у-у, — пробормотал под нос Светлов, — знаю вот…
Бритый сплюнул и вразвалочку пошел по коридору.
— Ну так купи его, — внезапно громко сказал он через плечо. — Я вот весь курс за два часа выучил.
— Как придешь домой, посмотри в зеркало, умник, — холодно сказал Светлов, тупо пиная о стену сигаретную пачку.
Но бритый уже ушел.
Дверь аудитории распахнулась, и в проеме возникла тщедушная фигура Якова Абрамовича Смирнитского.
— Сколько осталось? Пятеро? Шестеро? А-а-а, Светлов? Какими судьбами, молодой человек? Но все-таки это превосходно — вы удостоили нас своим появлением, искренне вам благодарен. Ну-с, проходите… Превосходно, право, превосходно.
— Леш, тебе дать шпоры? — вполголоса спросила Бессонова.
— Лучше Косте дай, у него ж наверняка нет, — в тон ей ответил Светлов.
— А как же ты?
— У меня есть кое-что, отчего он мне сразу поставит зачет.
— Справка, завизированная министром образования? — иронически спросила Лена, входя в аудиторию.
— Да нет… Доказательство теоремы Ферма.
— Шутник, — фыркнула она, садясь за парту и волоча за собой отчаянно испускающего шлейф перегара Костю Кузнецова.
— Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, Светлов, что мало смыслите в моем курсе, в частности, и в высшей математике в целом. Не скрою, такого тотального недопонимания, таких пробелов в изучении курса, слагающих, в сущности, совершенное игнорирование смысла тех скромных по современным меркам крупиц знания, что вы обязаны усвоить из моего предмета, я еще не видал.
Яков Абрамович внушительно поднял палец и посмотрел на скорчившегося перед ним Светлова с видом искреннего соболезнования и укоризны.
— Да-с, — дополнил он свою весьма содержательную речь. Из тона его определенно явствовало, что только катастрофический идиот может еще питать надежды на получение зачета. — Я думаю, нам имеет смысл увидеться на пересдаче.
— А я так не думаю.
— Что? — Пенсне оскорбленно подпрыгнуло на длинном носу Якова Абрамовича. — Вы что-то сказали, Светлов?
— Я думаю, мы не увидимся на пересдаче, Яков Абрамович. Я больше не буду учиться в университете.
— Да что вы такое говорите, молодой человек? — возмутился профессор, ожесточенно жестикулируя сухими морщинистыми ручками перед носом у студента. — Стыдно-с! Даже слушать не стану. Вы проучились почти четыре года непонятно как, но доучились до восьмого семестра, а теперь встаете в позу и говорите: не буду учиться. Это не по-мужски, Светлов.