* * *
— Очень странный человек ваш Светлов, — говорила я, злобно выворачивая руль с целью обогнуть очередную пробку. — Он всегда такой?
— Нормальный, — пожал плечами Кузнецов и недовольно отвернулся: вопрос был явно ему не по душе.
— А как насчет этой записки с ярко выраженной манией преследования и неврастенической концовочкой в стиле дешевых голливудских «ужастиков»? Это самое невинное, что я могу ему инкриминировать.
— Он не стал бы писать такой записки просто так.
— А почему он не предупредил вас непосредственно? Он же видел вас… Да, да, видел на зачете.
— А хрен его знает, — честно ответил Кузнецов. — По крайней мере, я знаю одно: просто так из окна не выпрыгивают. Он же хотел покончить с собой.
— Суицидальный синдром, — ответила я. — У Светлова явно не все дома.
— У него с детства не все дома, — вмешалась Бессонова, — особенно когда он в пятнадцать лет выиграл международную олимпиаду по химии.
— По химии? — переспросила я. — Ну ладно, допустим, Светлов говорил правду. Допустим, что Лейсман… насчет Анкутдинова я сильно сомневаюсь… Лейсман замыслил устранить вас всех, как я полагаю, по принципу принадлежности к команде-чемпиону «Брейн-ринга». Тогда вопрос: Костенька, родной, у тебя давно волосы седеют?
Кузнецов вздрогнул и повернул ко мне озадаченное и хмурое лицо.
— У Влада Вишневского, который умер сегодня утром, вся голова была белая, — будто ненароком добавила я.
Кузнецов посмотрел исподлобья — коротко, холодно, недобро — и вдруг широко улыбнулся, блеснув в полумраке салона великолепными белыми зубами.
— А я ничего не знаю, — почти радостно сказал он, — конечно, я подозревал, что нас — особенно меня и Вишневского… ну, еще Романовского… — накачивают какой-то дрянью. Уж что-то слишком умный я стал.
— Буквально так?
— Умнее, умнее. Это сложно объяснить… Нам давали разные напитки в офисе Анкутдинова, говорили, что они способствуют усвоению и запоминанию информации… Понимаете, разница ощущений между обычным мировосприятием и тем — ну, как будто вы находитесь в полутемной комнате с серыми выступами на стенах… и вдруг включают свет, и вы видите, что выступы вовсе не выступы, а шкаф, бра, картина, стол… что потолок белый, а обои сиреневые в синих разводах… Мы делали вид, что верили. Так надо, говорил нам Вишневский.
— А почему Светлов не был в команде?
— Вы знаете… он не годится для этого. Он же неврастеник и теряется в трудный момент совершенно. Он консультировал нас.
— Кто отбирал вас в команду?
— Какие-то спецы из НИИ. Компьютерное тестирование, собеседования, медицинское обследование.