— Ты хочешь вылететь, что ли, кретин? — отпарировал тот.
— А что у нас сегодня?
— Зачет, — Кузнецов извлек из кармана записную книжку. — Вот, записано.
— А по какому?
— А по… — Кузнецов дал ответ, едва ли способный внести ясность касательно предмета сдачи, но свидетельствующий о полном равнодушии бравого студента относительно этого предмета.
— Ладно, не надо материться, — заметил Тимофеев, — выходите, вот ваш университет. Но только… — он повернулся к двум друзьям и покачал пальцем у них перед носом. — Ни слова, ясно? Сболтнете лишнего, не сносить вам головы, братцы.
— Ясно, — ответили оба с враз посерьезневшими, строгими лицами, — мы понимаем, Александр Иваныч.
— Ну ты глянь на этих двух, — сказал бритый молодой человек по фамилии Сергеев, тот самый, что рассказывал Светлову о перцептине, — вылезают из шестисотого «мерса»!
— Я знаю этот «мерс», — ответил ему аналогично стриженный приятель, — на нем анкутдиновские номера.
Сергеев захлопал глазами, провожая взглядом нарочито разминувшуюся с ним парочку…
* * *
— Куда мы едем? — спросила я.
— За пленочкой. Той самой, которая была записана со столь любезно установленного тобою «жучка», — произнес Тимофеев.
— Почему ты думаешь, что я отдам ее тебе?
— Потому что тебе невыгодно не отдавать ее мне.
— Я так понимаю, ты мне угрожаешь? — насупившись, спросила я.
— Ты плохо понимаешь, — отрезал он, — хотя твой IQ все еще больше двухсот.
— Что ты мне хочешь предложить?
— Ты уверена, что я хочу?
— Иначе ты оставил бы нас в подвале, — докончила я.
— Вот это верно, — он припарковал машину недалеко от корпуса, где помещался ОБНОН. В пяти шагах от нас я увидела свой собственный автомобиль, оставленный здесь еще утром, когда я приехала на работу к Кирсанову.
— Прокурор уже знает о существовании этой пленки, — произнесла я, — и собровцы уже ждут сигнала.
— Я верну эту пленку через полчаса, — ответил он, — и ты пойдешь с нею к прокурору и объяснишь, что вмешательства органов не потребуется, благо преступники разобрались между собой, и так основательно, что даже гробовщик не нужен. Вот моя просьба, которую ты исполнишь за то, что я спас тебя и твоих друзей. Это послужит к тому же гарантией того, что вы проживете долгую и счастливую жизнь, а не закончите ее в канаве сегодня вечером.
Серые глаза его раскрылись и холодно блеснули.
— Иди, — произнес он неожиданно мягким и вкрадчивым голосом, — и принеси ее из машины.
Я медленно вылезла из «Мерседеса» и пошла к своей машине. Я понимала, что дело со «светлячками» закрыто, что убийцы понесли наказание и Владимир Андреевич Вишневский может считать отомщенной смерть своего сына. Замысел Тимофеева был также ясен: он хотел свалить всю вину за кровавые излишества проекта «Светлячки» на покойных Анкутдинова и Лейсмана, а смерть их представить как результат ссоры между ними. Легко мотивировать и взрыв в авторемонтной мастерской, по совместительству являющейся лабораторией, а уж причину объяснить и того проще: под зданием находились резервуары с бензином. Так можно обосновать все происшедшее.