— Что ты говоришь! — удивилась я, не упустив возможности подколоть его. — А где же тогда? В греческом зале?
Парень явно никогда не был ни в каком греческом зале и вообще слабо представлял себе, что это такое, но отказываться от общения со мной, несмотря на это, не собирался. Сообразив наконец, что так или иначе, но ему придется выложить передо мной свои карты, белобрысый обреченно пояснил:
— Я сам не могу говорить, потому что ничего не знаю. Я здесь только работаю на одного человека и могу тебя с ним свести. Сама у него и будешь спрашивать про своего композитора. О\'кей?
Я согласно кивнула, искренне надеясь, что в этом расследовании пока еще не успела нажить себе недоброжелателей, которые могут угрожать мне физической расправой. Несмотря на мою смелость, порой принимаемую окружающими за безрассудство, я бы ни за что не отправилась неведомо куда, не испросив совета у магических помощников. Удивлению на обожженном солнцем лице блондина не было предела, когда я подошла к ровной утоптанной площадке и высыпала на нее гадальные косточки. Их комбинация и соответствующее ей толкование были такими: 2+36+17 — «ваш партнер, простите, подобен колбасе: чем его начинили, то он и носит в себе».
Я поняла, что моя собственная оценка белобрысого полностью совпадает с той, которую мне только что представили гадальные косточки, и решила все-таки отправиться вместе с ним к его шефу, очень надеясь, что этот человек окажется более полезным в плане информации, чем блондин с обожженной солнцем физиономией.
* * *
Мне казалось, что человек, на которого работает блондин, непременно должен жить в Чарующем. Я полагала, что это было удобно для тех, кто ведет слежку. Однако мы благополучно миновали элитный дачный поселок и вышли на дорогу, где проходили автобусы и машины.
— А куда это мы направляемся? — сочла нужным осведомиться я у своего краснорожего спутника, на что получила ответ, заставивший меня болезненно поморщиться:
— В село Радостное.
Поначалу у меня возникло лишь легкое предчувствие, но через некоторое время я уже не сомневалась, что конечной целью нашего следования будет тот самый ветхий дом, в котором мне уже довелось сегодня побывать. Вряд ли в Радостном имеется множество приезжих, которые снимают жилище у местных жителей: колорит села явно не способствует желанию продвинутой молодежи провести здесь свободное время. Поэтому во мне укрепилась уверенность в том, что блондин — не кто иной, как товарищ того гоблиноподобного Сени, с которым я успела познакомиться.
Моя догадка оказалась верной. На подошедшем автобусе с табличкой «Колымажное — Радостное» мы благополучно доехали до конечной остановки, после чего еще километров пять прошли пешком, прежде чем оказались на знакомой улице. Когда мы подошли совсем близко, я заметила своего знакомца Сеню, который сидел на крыльце и безуспешно пытался согнать со своих коленей наглого хозяйкиного кота. Котяра, похоже, плевать хотел на Сенькины побуждения, заставлявшие время от времени давать слабые пинки в рыжий пушистый бок, и млел в лучах заходящего солнышка так, что благостное мурлыканье разносилось в вечерней тишине в радиусе не меньше десяти метров.