Я не рискнула повторить ее подвиг, потому что состав в любую минуту мог тронуться с места. Но и оставаться в полном неведении я тоже не хотела, поэтому подошла к краю цистерны, уцепилась за ржавый поручень, подтянулась и оказалась на арматурной лестнице. Все бы ничего, но в тот момент, когда мне надо было прыгать вниз, состав тронулся с места. От резкого толчка я едва не сорвалась и не упала прямо под металлические колеса. Замешкавшись на несколько секунд, я приготовилась прыгать, но столб, возникший перед глазами, заставил еще повременить с прыжком. Товарняк стал быстро набирать скорость. Промедление было смерти подобно, и я прыгнула на землю. Хорошо, что была в кроссовках, а не на шпильках. Приземление прошло удачно, но я поняла, что никогда не повторю подобное упражнение. Это ведь ничем не оправданный риск. Через минуту-другую состав освободил бы путь.
В нескольких метрах от меня действительно лежала женщина, но уже по одежде было понятно, что это не Козельчик. Пьянчужка точно почувствовала мой взгляд, приподнялась, что-то рявкнула и снова упала на землю. Какой-то сердобольный старичок остановился около нее и попытался поднять. Не знаю, к чему привел его благородный поступок, я поспешила в завокзальную часть города. Здравый смысл говорил о том, что шансов отыскать Антонину Никитичну очень мало. Но я все-таки ее нашла. Причем это не составило мне особых трудов. Она сидела в скверике на скамейке, недалеко от входа.
Увидев ее, я сразу поняла, что нет смысла и дальше играть в кошки-мышки. Надо брать быка за рога. Я пошла к ней. Антонина сидела на лавочке, уставившись в одну точку перед собой. Ее лицо было очень печально, слезы текли по щекам, и она их даже не вытирала. Стресс очень быстро свел на нет весь запас душевных сил, привезенный с курорта.
— Простите, вам плохо? — спросила я, остановившись прямо перед ней. — Я могу вам чем-то помочь?
Супруга Козельчика ничего мне не ответила, она по-прежнему смотрела в том же направлении, теперь уже сквозь меня. Думаю, Антонина Никитична меня даже не расслышала, потому что находилась в полной прострации. Я подсела к ней и снова спросила:
— У вас случилось какое-то несчастье? Вам требуется помощь?
Ершова встрепенулась, вытерла платочком слезы, сглотнула ком, подкативший к горлу, и сказала:
— Нет, спасибо, все хорошо.
— Вы в этом уверены? — не унималась я. — Мне показалось, что вам плохо. Может, надо вызвать «Скорую»?
— Нет.
— И все-таки у вас какая-то беда, — сказала я тоном, не терпящим возражения. — Знаете, я частный детектив… Может, вам нужны мои услуги?