– Отставить! – рявкает Крозье.
«Чертов болван», – добавляет он мысленно, но достаточно громко, чтобы молодой лейтенант мог без труда расслышать непроизнесенные слова.
Ирвинг стоит неподвижно, бросает взгляд на Безмолвную – во всяком случае, на затылок мехового капюшона – и открывает рот, собираясь заговорить. Очевидно, никакие слова не идут ему на ум. Он закрывает рот. Губы у него такие же белые, как обмороженная кожа.
– Сейчас не ваша вахта, лейтенант, – говорит Крозье, снова слыша в своем голосе металлические нотки.
– Нет, сэр. То есть да, сэр. То есть капитан прав, сэр. То есть…
Ирвинг снова решительно захлопывает рот, но впечатление несколько портит стук зубов. После двух-трех часов на таком морозе зубы порой разрушаются – буквально взрываются, разлетаясь осколками эмали между стиснутыми челюстями. Иногда, по опыту знает Крозье, вы слышите треск эмали за мгновение до разрушения зубов.
– Почему вы все еще здесь, Джон?
Ирвинг пытается моргнуть, но застывшие веки не слушаются, словно намертво примерзшие к глазным яблокам.
– Вы приказали мне заняться нашей гостьей… присмотреть за ней… позаботиться о Безмолвной, капитан.
Крозье вздыхает, выпуская облачко ледяных кристаллов, которые на мгновение повисают в воздухе, а потом падают на палубу россыпью крохотных алмазов.
– Я не имел в виду находиться при ней неотлучно, лейтенант. Я велел вам проверить и доложить мне, чем она занимается, с целью уберечь ее от возможных неприятностей на корабле, а также позаботиться о том, чтобы никто из мужчин не сделал ничего такого… что может ее скомпрометировать. Как по-вашему, здесь, на палубе, она рискует оказаться скомпрометированной, лейтенант?
– Нет, капитан. – Слова Ирвинга звучат скорее как вопрос, чем как ответ.
– Вы знаете, за какое время происходит фатальное отморожение открытых частей тела при такой температуре воздуха, лейтенант?
– Нет, капитан. То есть да, капитан. Думаю, довольно быстро, сэр.
– Вам следует знать, лейтенант Ирвинг. У вас уже шесть раз было обморожение, а ведь календарная зима еще даже не наступила.
Лейтенант Ирвинг скорбно кивает.
– Чтобы палец, нос или любая другая часть тела промерзла насквозь, требуется меньше минуты, – продолжает Крозье, который прекрасно знает, что это просто треп. При каких-то минус пятидесяти для этого требуется гораздо больше времени. Но он надеется, что молодой Ирвинг этого не знает. – Затем отмороженный член откалывается, как сосулька, – добавляет Крозье для пущего эффекта своего весьма эффектного выступления.
– Да, капитан.
– Так вы действительно полагаете, что наша гостья нисколько не рискует… оказаться скомпрометированной… находясь здесь, на палубе, мистер Ирвинг?