Сев напротив Гурова, он вызывающе ухмыльнулся:
– Что, гражданин следователь пал духом и попросил подкрепления?
– Разувайся, – просто и даже чуть скучающе распорядился Гуров.
Стоящий у окна следователь удивленно смотрел на Гурова через прямоугольные линзы очков.
– Ты что, начальник? – Медников выпучил глаза. – А это еще зачем? Может, еще и штаны прикажешь снять?
– Понадобится – прикажу. – Голос Гурова стал более жестким и властным. – Туфли снять и поставить на стол.
Он развернул газету и расстелил ее на столе перед донельзя ошарашенным Медниковым. Тот, немного поколебавшись, все же сдернул с ног туфли, которые без шнурков, изъятых при задержании, успели изрядно растоптаться. Гуров придвинул их к себе и стал внимательно осматривать каблуки и подошвы. Медников, до которого вдруг дошел смысл происходящего, сидел как на иголках. Заметив, что он привстает, Гуров жестко скомандовал:
– Сидеть! Без глупостей!
Правый каблук ничего особенного собой не представлял, а вот левый и впрямь оказался с секретом. С силой повернув его против часовой стрелки, Гуров разъединил его точно посередине и увидел в потайном пазу крохотный, менее чем на грамм содержимого, шприц-тюбик, в котором через прозрачный пластик виднелись остатки темно-бурой жидкости.
– Вот это да! – ахнул следователь, подходя поближе. – Вот это сюрприз!
– Ничего не знаю! Это не моя обувь! Мне ее в камере подменили! – истерически взвыл Медников, злобно вытаращив свои глубоко спрятанные глаза. – Это ваши, ментовские, штучки. Это вы мне нарочно подсунули. Где свидетели, где понятые?!
– Ты визг свой прекращай, – строго заметил Гуров. – Сейчас эксперт снимет с тюбика отпечатки пальцев и произведет анализ того, что в нем еще осталось. Одну дозу ты всадил Мушенкину. Другую припас кому-то еще из своих сокамерников? Думаю, им об этом узнать будет интересно.
– Никому я ничего не всаживал и не собирался! – Медников продолжал упорствовать. – Я требую адвоката!
– Слушай, Медников. – Гуров смотрел на него с презрительным разочарованием. – Ну что ты юродствуешь? Эту партию ты проиграл вчистую. С учетом вновь открывшихся обстоятельств, мы обязательно проведем повторную, более тщательную и углубленную, судмедэкспертизу трупа Мушенкина. И я уверен, насильственный характер его смерти обязательно будет доказан. На тюбике твои отпечатки есть гарантированно. А сокамерники, узнав о том, что ты кому-то из них тоже готовил досрочную отправку на тот свет, тебя не помилуют. Крыс в тюрьме не любят. Что, опять не согласен? Поясню. Если бы ты хотел ограничиться одним лишь Мушенкиным, ты бы мог без проблем выкинуть шприц в унитаз и этим избавиться от опасной улики. Но ты этого не сделал, а в шприце есть еще одна доза яда. Кто должен был стать следующим?