– Он чего? – спросил Уткин.
– Лажа какая-то, – пожал плечами Гусев. – Плакали наши с тобой бабки.
– Да ну? – поразился Уткин. – А я матери пообещал новый утюг купить. Старый у нее уже не греет.
– Плакал твой утюг, – безжалостно сказал Гусев.
– Да ну! Она и так уже мне все уши прожужжала, что до тридцати лет на шее у нее сижу, – жалобно заявил Уткин. – Хотел порадовать старуху.
Гусев хотел что-то ему сказать, но тут к машине подошел Темирхан и озабоченным тоном сообщил:
– Ты заведи на всякий случай мотор! И будь наготове.
– Что-то не так? – услужливо поинтересовался Гусев.
Темирхан мрачно посмотрел на него, но потом все-таки ответил:
– Профессор сегодня странный какой-то… Я ему про дочь, а он вроде хмыкнул так непонятно и говорит: «Ну, все до кучи, значит!» Это как понимать?
– Может, у него с утра неприятности? – предположил Гусев.
– У него – не знаю, а у нас, кажется, точно, – заключил Темирхан. – И Шульгин куда-то запропастился!
– Пойти поискать? – предложил Уткин.
– Сиди, не дергайся! – сказал Темирхан и вдруг приложил палец к губам. – Тихо! Идет вроде?
Действительно, совсем рядом послышались шелестящие шаги, треск веток, и вдруг из-за деревьев вынырнул Шульгин. Он был, как всегда, хмур и сосредоточен. Он вел на коротком поводке большую лохматую собаку с острой мордой. Ее длиннющая шерсть отливала серебристым блеском. Гусеву показалось, что в глазах собаки застыло недоумение.
Не говоря ни слова, Шульгин прошествовал к машине, что-то коротко скомандовал собаке и вместе с ней запрыгнул в фургон. Темирхан еще раз оглянулся по сторонам и тоже полез в фургон. Лязгнули дверцы. И только тут Шульгин сказал:
– Поехали!
Гусев аккуратно вывел машину из укрытия, перекатился через обочину и, наращивая скорость, погнал обратной дорогой, внимательно прислушиваясь к тому, что в это время говорилось у него за спиной.
– Как прошло? – спросил Темирхан. – Старика видел?
– Что я видел, я тебе потом расскажу, – угрюмо произнес Шульгин, выразительно покосившись в сторону кабины.
Темирхан поспешно задвинул стекло, но Шульгин больше не произнес ни слова. Гусев был в этом абсолютно уверен. В зеркале он видел, что Шульгин даже не смотрит на Темирхана, хотя тот был сильно встревожен.
«Что, черт возьми происходит? – подумал Гусев. – Они оба как будто с бодуна. Вроде псина у них, все тихо… С чего это их разобрало?»
Никто не собирался ничего ему объяснять. Только собака вдруг завыла – негромко, но с такой тоской и отчаянием, что у Гусева по спине побежали мурашки.