Я понравилась себе. Довольная, глотнула еще кофейку и взялась за телефон, чтобы позвонить одному моему хорошему знакомому.
— Пашка, привет, это я, — брякнула я и тут же прикусила язычок. Я ж должна для всех быть погибшей!
— Ну… — Но он по голосу все равно меня узнал. И откликнулся в своей манере: — Ты еще не продал свою раздолбанную «шестерку»?
— Кому она нужна?
— Слушай, дай погонять?
— Ты что, спятила? — пробасил мой товарищ.
— Нет. Моя в ремонте. А без колес я не могу. Тебе все равно ведь. Выручи.
— Да бери. Можешь вообще ее себе оставить.
— Насовсем не надо. Спасибо большое. Только вот еще что. Я тебе не звонила, ты меня не видел и вообще не помнишь. Ничему не удивляйся, если что. И про меня не болтай. Даже сейчас хорошо, что не называешь меня ни по имени, ни по фамилии. Машину брось у учительского парка, ключи сунь под бампер. Только быстро.
— Ты такая загадочная. А если я тебя на улице увижу, не подходить? — на всякий случай поинтересовался Павел.
— Не увидишь.
— А вдруг? Конечно, я могу тебя не узнать, но все равно ты будешь напоминать мне себя.
— Ты сам-то понял, что сказал? — засмеялась я. — Все. Пока. Как скоро можно будет забрать машину?
— Думаю, через полчаса она уже будет там стоять, где ты сказала.
— Ну и отлично.
Я бросила трубку. «Ты будешь напоминать мне себя». Надо же так выразиться! Напоминать… Стоп. Та девушка в приемной Тимохина. Она мне кого-то напомнила. Или… Точно, я видела ее раньше. И если не вспомню сама, где и когда именно, то все равно узнаю.
Я подпрыгнула от радости. От старушки было странно такое ожидать.
Я выждала для верности сорок минут, а потом потопала в парк. Машины все еще не было. Вот гаденыш! А ведь обещал…
Присев на лавочку, я наблюдала за движением. Какой-то ребенок тут же приклеился ко мне и стал показывать, как ловко он умеет разворачиваться на велосипеде. Я прямо оторопела от такого внимания.
Оказывается, его мамаша сидела неподалеку, но была занята исключительно книгой, очевидно, интересной, и совершенно не глядела на сына. Вот он и решил, что бабульке будет любопытно полюбоваться его мастерством.
Я, как могла, изображала восторг, ахала и охала, а сама все посматривала на дорогу. Наконец показалась знакомая машина. Конечно, я помнила, в каком ужасном она состоянии, но, видно, отвыкла, потому что челюсть у меня отвисла от ужаса. Эдак меня каждый гаишник останавливать будет.
Я выждала, когда Паша поставит тачку и уйдет. Проследила, чтобы он точно ушел. А то вдруг разыграется у парня любопытство и останется посмотреть на меня. Но нет, он быстро убежал в сторону остановки.