И тут зазвонил телефон.
— Господи, ну что же это такое! — со страдальческой гримасой произнесла я и поплелась к трубке.
— Таня, это Навашин. Я уже дома, чувствую себя нормально.
— Что, врачи тебя отпустили? Или ты сам сбежал? — взволнованно спросила я.
— Я упросил их отпустить меня. На самом деле со мной все хорошо. А ты-то как?
— У меня болит голова, — честно призналась я. — И, кстати, хорошо, что ты позвонил. Надо встретиться и кое-что обсудить.
— Мне сейчас на работу…
— Я немного приду в себя и тоже подъеду, где-то часа через два.
— Буду ждать, — коротко ответил Навашин и положил трубку.
…Я позавтракала и приняла, наверное, тройную дозу кофеина по сравнению со своей обычной. После этого немного приободрилась и поехала на стадион, уже зная, что буду делать дальше.
Эдик встретил меня со всей трогательностью и заботливостью, на которую был способен. Бережно поддерживая под локоть, он усадил меня в кресло. Я поглядела на его голову.
— Ничего страшного, несколько швов, и опять в отличной форме. У меня очень крепкая голова, — пояснил, улыбаясь, Навашин.
— Это радует. Эдик, покушение на тебя вчера не случайно. Надеюсь, это ты понимаешь?
— Мало ли дураков на свете! — отмахнулся Навашин.
— Почерк тот же, как в случае с Крашенинниковым, — возразила я. — По-моему, абсолютно ясно, что причины кроются в ваших футбольных делах. Хочу, чтобы ты взял меня на работу в команду, хотя бы в качестве твоей помощницы.
— Дело в том, что все решает Гараев, — посерьезнел Эдик. — Стоп…
Он поднял вверх указательный палец.
— У нас же нет кандидатуры на должность руководителя группы поддержки. Не Гараев же сам будет заниматься девчонками! Должен же кто-то за ними следить!
На его лице отразилась радость, сравнимая лишь с экстазом Архимеда, открывшего свой бессмертный закон.
— Справлюсь, — тут же поспешила заверить я. — Поверь мне, это исключительно ради дела. Я должна найти того, кто вывел из строя вашего форварда, а вчера напал на тебя.
Навашин нахмурился, хотел было что-то сказать, но передумал.
— Ладно, подожди меня, сейчас пойду переговорю с Гараевым.
Вернулся он на удивление быстро и принес хорошую новость — Гараев согласился. Потом мы вместе прошли к главному тренеру, и тот в течение пяти минут дал мне необходимые инструкции. Все мои обязанности сводились к поддержанию порядка среди вверенного мне коллектива, недопущению никакой самодеятельности и наблюдению за моральным обликом подопечных. Последнюю фразу он произнес, глядя почему-то в стол, словно сам не верил в правильность того, о чем говорил.
Я внимательно выслушала его и заверила, что буду очень стараться. Гараев закончил свою речь тем, что как раз сегодня команда отправляется на выездной матч в Дальнегорск. Туда же должна прибыть и группа поддержки. Мне, соответственно, надлежало готовиться к отъезду и вечером быть на вокзале.