Тут послышался стук в дверь, и после того как все хором прокричали «Войдите!», в дверном проеме показалась смущенно рдеющая миленькая мордочка Вали Караваевой.
— Тань, я это… мы все, короче…
— Вы нас покидаете? — разочарованно протянул Шлангман, посмотрев на меня.
— Очень устала, — извиняющимся тоном произнесла я. — А вообще, спасибо за компанию, было очень приятно познакомиться с вами.
— Нам тоже, — нестройным хором ответили футболисты.
Выйдя в коридор, я заметила в дальнем его конце фигуру Алдейро. Латиноамериканец, завидев меня, сразу же смущенно отвернулся и завозился с ключами от своего номера.
Караваева же, едва войдя в номер, плюхнулась на кровать и уставилась на меня.
— Ты не сильно на меня в обиде, а?
— Нет, дело житейское, — равнодушно бросила в ответ я. — Чего уж там.
— Просто этот бразилец такой настойчивый, — кокетливо морщась, начала объяснять Караваева.
— Да, а ты, напротив, такая вся из себя вежливая, что не могла ему отказать, — поехидствовала я.
— Но он же хорош, согласись. Неужели он тебя не возбуждает?
Я пожала плечами. Не могла же я сказать ей откровенно, что в этой команде, кроме, может быть, Навашина, меня никто не возбуждает.
— Вообще, ты знаешь, Тань, лучшие мужики — это иностранцы, — продолжила Валентина. — По себе знаю… У нас в шейпинге девчонки все болеют заграницей, двое вот уже замуж выскочили, одна — за шведа, другая — за немца. Не знаю, как уж там у них в этом смысле, — Караваева скосила взгляд на нижнюю часть тела, — но во всем остальном по-любому лучше, чем у нас.
— Главное, чтобы человек был хороший, — изрекла я анекдотическую фразу, показавшуюся ей умной.
На это Караваева не нашла что возразить, и в номере установилась тишина. И тут в этой самой тишине вдруг совершенно отчетливо стали раздаваться равномерно повторяющиеся звуки скрипящей кровати. Они доносились из-за стенки.
— У нас триста шестнадцатый номер? — спросила я.
— Да, а что?
— Ничего…
Я вспомнила, что тренер, благословляя Лену Ковалеву на труды для блага клуба, говорил о триста восемнадцатом номере. Стало быть, именно в соседней комнате сейчас и происходило то, что в дальнейшем, по мнению главного тренера, должно было принести «Авангарду» несколько дополнительных очков.
Поскольку стены в провинциальных гостиницах не отличались особой толщиной, нам с Валей удалось сполна оценить тот напор, с которым лысый судья Вовка таранил случайно подвернувшийся ему в тот вечер сексуальный объект из числа моих подчиненных. Объект, судя по доносившимся охам, вздохам и вскрикам, был этим весьма доволен.