— Стоять! Не двигаться! Руки за голову! — устрашающе орал мой друг из милиции.
* * *
Вероника удивленно захлопала густыми ресницами:
— В чем дело? Что тут происходит?
«Браво! Бис! Святая невинность», — мысленно зааплодировала я талантливой актрисе, а вслух сказала:
— Вам сейчас лучше не делать резких движений.
— Может быть, все-таки мне объяснят, что тут творится? Сергей! Я жду объяснений! — с видом оскорбленного достоинства обратилась она к бывшему мужу, который мертвой хваткой держал ее за руку.
— Отдайте мне шприц! — приказал ей Гарик, не обращая внимания на ее громкие протесты.
— Что вы себе позволяете?! Как вы со мной разговариваете! — продолжала возмущаться Беспалова. — Разве я не имею права сделать укол димедрола умирающему от шока человеку? Это что — противозаконно?!
— Димедрол? — Гарик вытаращил на меня удивленные глаза. — Там димедрол?
«Купился на хорошую игру красивой женщины», — посмотрела я на своего коллегу с сожалением.
— А вот мы сейчас проверим, — сказала я, хотя внутренне содрогнулась от мысли, что в шприце действительно может оказаться лекарство. Это будет провал! Полный провал! Фиаско! Тогда грош мне цена как детективу. «Нет, не могла я ошибиться. Она — убийца», — тряхнула я упрямо головой и сделала шаг к дивану.
Беспаловой моя идея с проверкой очень не понравилась — она попыталась выдернуть руку из Сережиных «клещей» и встать. Но от резкого движения уронила шприц. И тут я проявила необыкновенную ловкость: поймала его на лету, даже не уколовшись. Гарик забрал у меня эту одноразовую улику, выпрыснул часть ее содержимого в чистую пепельницу, и через мгновение нам в нос ударил резкий, отнюдь не лекарственный запах.
— Вам не кажется, что димедрол почему-то сильно пахнет уксусом? — съязвила я.
Минутная пауза. Каждый пытался осмыслить случившееся.
Первым заговорил Сергей.
— Я до последней минуты не хотел верить, что за всем этим стоишь действительно ты, — произнес он грустно. Теперь все его сомнения развеялись, как дым.
Серые глаза Вероники мгновенно приняли холодный стальной оттенок, а рот ее искривился. Боже мой! Я узнала эту ухмылку. Точно так ухмылялась мерзкая крыса из моих снов. Так вот на кого она была похожа… Как же я сразу не догадалась?!
— Да! Это я! Я хотела тебя убить! — с каким-то садистским удовольствием прошипела она сквозь зубы. Совсем как снившееся мне отвратительное животное.
От нее исходили волны такой нечеловеческой злобы и агрессии, что Беспалов с отвращением отдернул свою руку, все еще державшую ее запястье.
— Но почему? — задал Сергей давно мучивший его вопрос.