— Алло, следователь Мельников у телефона, — ответили мне строгим голосом.
— Частный сыщик Иванова вас беспокоит, — так же официально представилась я.
— Привет, — сказал он, — а я как раз к тебе собирался сегодня… Ты будешь дома?
— Если только вечером, — сказала я.
— Я раньше и не освобожусь, — грустно поведал он мне.
— Ладно. Тогда около девяти?
Он согласился.
— Как там дядя Жора? — поинтересовалась я.
— Пытается запугать меня с помощью недюжинных познаний Уголовного кодекса. Называет тебя авантюристкой и подтасовщицей, а твои улики — сфабрикованными.
Чувствовалось присутствие славной Елены. Вряд ли он сам так бы обнаглел.
— Справишься? — поинтересовалась я довольно бестактно. — У него адвокат сам просится в тюрьму…
— Ну, у нее сила, у меня — ум, — сказал он, — так что не сомневайся.
Что ж. Здесь я могла быть вполне спокойна. Андрюшка должен выиграть бой и без наличия кассеты — а уж с ней им, бедным, не выкрутиться. Все-таки, подумала я, какая я молодец! И что бы они без меня делали? Правда, мне и без их благодарности жилось неплохо. В кармане были деньги. А это значило, что наконец-то я могу позволить себе отдохнуть.
Я представила себе кусты малины и сладко зажмурилась. Наверное, я уже налюбовалась заграничными красотами. Так что завтра можно спокойно добраться до небольшого волжского села, рядом с которым, на склоне берега, стоит мое родовое поместье. Конечно, оно небольшое, но там можно спать подольше… Полежать на пляже… Ах, как замечательна была жизнь…
Но существовало одно дело… К сожалению, оно было немного грустным для меня.
* * *
Подходя к гостинице, где стояли автобусы и публика пыталась еще ухватить за хвост маленькую птичку удачи общения со своими не очень, как выяснилось, праведными кумирами, я почувствовала, как сжалось мое сердце. Честно говоря, события последних дней давили мне на психику довольно тяжким грузом.
Странно, отметила я, как ощущается в воздухе прощание… Было ли мне грустно? Да. Мне было очень грустно, что сегодня вечером в Тарасове больше не будет одного человека. Он растворится в московской толпе, спрятавшись от моих глаз. От этого было так печально…
Никак мне не ликвидировать в себе остатки детского романтизма! Но, может быть, оно и к лучшему. Иногда мне кажется, что именно его присутствие помогает мне выжить на моей работе. Которую, к слову сказать, я выбрала не только из-за некоторой прибыльности, но и из-за наличия в моей душе этого самого романтизма…
В холле раздавали прощальные автографы. Честно говоря, гости стали мне даже симпатичны — поэтому я отвечала на их приветствия вполне искренней улыбкой.