Показались еще штук пять амбалов, у одного из них в руках был автомат, у остальных, по-моему, какие-то пистолеты. Я присмотрелась — кажется, среди них были телохранители этого Петровича. Но вообще-то не уверена — они все такие похожие.
— Волосатого обыщите, — не оборачиваясь, кинул им золотозубый.
Видно, он был тут за главного. Вот это плохо. Я подумала, что гораздо лучше было бы попасть в руки самого Петровича. Он выглядел более интеллигентным, конечно, не академиком, но все же… В пиджаке, по крайней мере.
Два братка спустились к нам.
Васю прислонили к стенке и наскоро прошмонали. Меня, как я поняла, оставили на сладкое — обыскивали после и гораздо дольше, чем Василия.
Остальная честная компания во главе с золотозубым весело ржала.
— Хватит, — насмешливо крикнул наконец обладатель вставной челюсти из драгметалла, — нам что-нибудь оставьте!
Новый взрыв хохота.
— Как скажешь, Оглоед.
«Ничего себе кликуха!» — подумала я.
Нас отвели в пустующий бар. Два стола там, впрочем, были заставлены бутылками с пивом и водкой и различными незамысловатыми закусками.
«Ах, как нехорошо, — подумала я, — людей от застолья оторвали…»
Как же мы не заметили, что в баре горит свет? А-а, да тут нет окон. У них, видите ли, искусственное освещение, чтобы интерьер эффектнее смотрелся. Лампочки всякие разноцветные. Дурацкие.
Нас усадили за столы. Вася очутился как раз напротив меня. Я внимательно посмотрела на него — он был изрядно бледен. Затравленно озирался по сторонам — что поделаешь, наверное, не привык Василий к подобным передрягам. Я же, напротив, несколько успокоилась. Бандиты — человек десять — настроены были совсем не кровожадно. Хотя кто их знает, спешить им некуда, сейчас закусят и… К тому же я была более чем уверена, что, выпив, они непременно воспылают ко мне страстной любовью. В смысле, захотят трахнуть по очереди. Как это на тюремном жаргоне? Отхарить паровозом?
— Как зовут-то тебя, красавица? — поинтересовался Оглоед, обняв меня за талию и усаживаясь рядом.
— Татьяной, — ответила я.
Сопротивляться его приставаниям я не стала. Во-первых, они пока вполне безобидны, во-вторых, не стоит злить этих ребят раньше времени.
А вот Василий считал, наверное, иначе. Я заметила, что он напрягся, лицо у него из бледного превратилось в багровое. Переживает. Не хватало, чтобы он опять кинулся защищать мою честь. Рыцарь без страха и упрека.
Я посмотрела на часы — второй час. Да, ночка будет веселая.
Оглоед тем временем переместил свою руку пониже.
— Я, Татьяна, на тебя не обижаюсь, — продолжал он, — хоть ты мне и изрядно врезала тогда по кумполу.