Невзирая на мой усиленный настрой на позитив, парочка громил приближалась. Еще шага два, оптимистично прикинула я, — и они наткнутся на убежище Макса. Кунце, я надеюсь, сообразит, что надо выскочить первым и нанести упреждающий удар.
Узкая длинная кишка двора, забитая ломаной тарой, хороша тем, что продвигаться вперед можно не цепью, а только гуськом. Недаром, говорят, в узких горных ущельях нападать на колонну бронетехники удобнее всего. Кидаешь гранату — и подбиваешь гусеницу первому танку. Кидаешь вторую — тормозишь последний. После чего середина, считай, никуда уже не денется. А здесь нам и того проще: цели всего две, гусениц нет, брони — никакой. Правда, гранат у нас тоже никаких. Губную помаду я добила еще в гостинице, из имущества со мной только мобильник и коробка с пирожными. Ни то, ни другое на метательные снаряды не тянет.
И почему, мысленно укорила я Бомбаста, человек с таким громким именем изобретал сладости, а не бомбы? Если бы «парацельсики» вдруг оказались сейчас не с изюмом, а, к примеру, с порохом, то негатива в моей жизни стало бы сразу намного меньше. Ау тех двух ублюдков — соответственно, больше. Взорвать бы я их не взорвала, зато шума бы наделала… Погоди-ка, Яна! Разве нельзя пошуметь и без пороха? Если отвлечь внимание тех на одну секунду глядишь, Кунце ей и воспользуется… Ну-ка, давай!
Я поскорее сдернула с ноги кроссовку и, не выходя из-за укрытия, врезала каблуком по ближайшему ящику — самому хлипкому на вид.
Тр-р-ракс! Ну и громкие же ящики делают турки для своих томатов!
Идущие гуськом дружно повернули обе башки в мою сторону—и Макс, умница, понял меня правильно: верного шанса не упустил.
В Европе с террористами принято сперва болтать, выслушивать требования и торговаться. Однако Макс повел себя не по правилам. Выскочив из засады, он сократил разговорную часть до нуля. Бац! — его кулак сразу попал по назначению, с гарантией доставки.
Когда на узких тропинках далеких планет первому в цепи светят по зубам, всяк следующий за ним — будь он хоть с финкой, хоть с адмиральским кортиком — может оказать своему авангарду одну только моральную поддержку, не более. Спина, затылок, прочие части тела соратника надежно блокируют бойцовский порыв.
Не скажу, что ублюдок со свастикой оказался совсем уж слабаком. Однако он понадеялся не на ловкость и меткость, а на ударную силу своего ручного железа. И зря, я считаю. Серьезная промашка.
Кастет впустую ударил по воздуху, а кулак Макса, напротив, угодил по цели. Уже вторично. Очередной «бац!» — и теперь сам кастет, кувыркаясь, сорвался с руки, чтобы улететь в неизвестном направлении. Обезоруженный хозяин железки заорал истошно, визгливо и непонятно. То ли это был «химмельдоннер!», то ли «блейдраннер!», то ли «биттердриттер!», я разобрать не успела, — но в любом случае боевой этот клич кричавшему не особенно помог. А тому, что безуспешно топтался сзади, — тем более.