– Может, я не хочу быть «слоном в посудной лавке»? – посмеиваясь, возразил он. – По-твоему, каждому встречному надо доказывать, какой я сильный и сколь опасно в меня плевать? Впрочем, подобная идея редко кому приходит в голову.
– Ну да, стоит на тебя поглядеть…
– Именно.
– Нет, – внезапно сказал Тим. – «Я думал, думал и наконец всё понял»: ты – робот!
– Подумай ещё, – предложил Вадим без особой надежды. – Хотя не всем это впрок.
«Тем более, ты не оригинален», – мысленно добавил он, опять вспомнив Алису.
– А что, вполне может быть. – Тим принялся загибать пальцы: – Во-первых, здоровья вагон и силы на троих – это как?
– У меня одного разве? Ты походи среди крутарей.
– Видели, знаем! Даже и там таких поискать.
– Ладно, – отмахнулся Вадим. – Во-вторых?
– Во-вторых, непрошибаем точно шкаф, – с готовностью посчитал спец. – Сколько тебя знаю, ты ни разу не повысил голос. Вообще, тебя хоть чем-то можно вывести из равновесия – ну, в принципе?
– Наверно, – пожал плечами Вадим. – Только зачем?
– Чтоб обнаружить эмоции!
– Поверь на слово: они у меня есть. Только я ими владею – в отличие от других.
– Все так говорят! – запальчиво возразил Тим. – А на поверку…
– Что ли, вскрытие показало?
– А главное, – Тим вскинул третий палец, пока не торопясь его загибать, – ты совершенно неагрессивен, до идиотизма! Тут вообще прямо по старику Азимову, один в один: первый закон робототехники. Процитировать?
– Обойдусь. Только и Христос заповедовал: «Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».
– Принцип садомазохистов!
– А они не люди?
– Тебе все люди: шлюхи, крутари, садюги…
– Коты, – прибавил Вадим.
– А вот мне последнее время глаз положить некуда: кругом сплошные рожи, одна другой страшнее!
– Хочешь, сведу с дамочкой? – предложил Вадим. – Симпатичная, интеллигентная, книжки читает.
– Надеюсь, не классику? – подозрительно спросил Тим. – Чёрт знает, но от классики бабы дуреют – сколько раз обжигался! Либо снобизм изо всех щелей прёт, либо в крайности «так и кидат», либо и вовсе полуграмотная. Или это дур больше тянет на классику? Вообще-то странно – должно ж быть наоборот…
Когда Тим бывал не в настроении, его лучше было «не замать», – хотя сам он только и выискивал, на ком разрядиться. В отличие от Вадима, предпочитавшего зализывать раны по дальним углам, Тим в такие минуты бежал одиночества, без зазрения выплёскивая горечь на подвернувшихся. Чаще других доставалось Вадиму – что же, для его массы это не страшно.
Поплакавшись и наругавшись, а заодно прикончив торт, Тим скоро ушёл. На всякий случай Вадим проследил его топанье до самой квартирки, тем более тот оступался в темноте через шаг. После отбоя хождения по лестницам и этажным коридорам, мягко говоря, не поощрялись, и в этом даже был резон – при здешних картонных стенах и обычном наплевательстве каждого на всех. Общага есть общага, и если человека не заботит комфорт остальных, за него приходится напрягаться властям. В одном Тим прав: Вадим и в дневные часы старался никого не задевать, а ночью эта боязнь доходила до патологии – собственный нечаянный шум причинял ему страдания. Но сегодня он не собирался даже включать приёмник, прежде чем не повидает кое-кого.