— Представь, сколько у тебя появится новых друзей, Лео.
— У меня их хватает, — буркнул в стакан с молоком мальчик.
— Тогда подумай о сплоченности, которая будет между вами. Она сохранится на всю жизнь. Я говорил тебе, как часто вижусь со старыми беверстокцами? Я говорил тебе, какая между нами существует взаимовыручка?
— Мама не училась в школе-интернате. Мама осталась дома и ходила в школу.
— Конечно. И в хорошую. Но… — Уж не думает ли он, по примеру матери, стать моделью? Это, пожалуй, почище профессиональных занятий танцами! Лаксфорд успокоил разгулявшееся воображение и мягко проговорил: — У женщин все по-другому, Лео. Смысл их жизни в другом, поэтому и образование другое. Тебе же нужно мужское образование, а не девчачье. Потому что ты будешь жить в мужском мире, а не в девчачьем. Так? — Нет ответа. — Так, Лео?
Лаксфорд увидел устремленные на него глаза Фионы. Опасная почва — настоящая трясина, — и если он ступит на нее, то рискует столкнуться не только с истерикой Лео.
Но он все равно рискнул. Вопрос должен быть решен, и он будет решен сегодня.
— Мужской мир, Лео, требует таких черт характера, которые лучше всего развивает школа-интернат: твердости, собранности, быстрой реакции, навыков лидера, умения принимать решения, знания себя, понимания истории. Вот чего я хочу для тебя, и, поверь мне, ты еще скажешь мне спасибо…
— Не скажу, — проговорил Лео.
Лаксфорд предпочел это проигнорировать. Невежливость не была свойственна Лео, и, вполне возможно, он не хотел нагрубить.
Лаксфорд продолжал:
— Мы поедем туда заранее, до начала осеннего семестра, и хорошенько все там осмотрим. Это быстрее сблизит тебя с другими новичками, когда они приедут. Ты сможешь все им показать. Еще сам скажешь, как это здорово.
— Не скажу. Не скажу.
Второе «не скажу» прозвучало громче и настойчивее.
Лаксфорд старался сохранять спокойствие.
— Так будет, Лео. Боюсь, решение принято и дальнейшему обсуждению не подлежит. Это естественно, что тебе не хочется ехать… что ты даже боишься. Как я уже сказал, большинство людей встречают перемены с некоторой тревогой. Но как только ты привыкнешь…
— Нет, — сказал Лео. — Нет, нет, нет!
— Лео.
— Не поеду! — Резко отодвинув стул, он вскочил, чтобы убежать.
— Верни стул на место.
— Я уже поел.
— А я нет. И пока тебе не разрешат выйти из-за стола…
— Мама!
От обращения к Фионе — и всего того, что это обращение сообщало о природе их отношений, — перед глазами Лаксфорда встала красная пелена. Схватив сына за руку, он дернул его к столу.
— Ты будешь сидеть, пока тебе не разрешат выйти из-за стола. Ясно?