— Конечно, — сказал он. — Я это знаю. Конечно.
— Что-нибудь еще? — спросил Линли. Ив снова надела очки.
— Что я ела, что он ел. Сколько поз мы перепробовали. Какая разница? — Она передала таблоид Линли. — Больше в той блэкпульской неделе не было ничего, что могло бы представлять для кого-нибудь интерес, инспектор. Самое интересное уже напечатано: почти неделю Ив Боуэн трахалась с левым издателем этой непристойной грязи. И следующие одиннадцать лет делала вид, будто этого не было.
Линли переключил внимание на Лаксфорда. Прокрутил в голове запись телефонного разговора. К напечатанному действительно нельзя было прибавить ничего такого, что еще больше сокрушило бы Ив Боуэн. Оставалась только одна возможность, совершенно невероятная: Ив Боуэн никогда не была мишенью преступника.
Линли принялся перебирать папки и отчеты на своем столе. Под грудой материалов он нашел ксерокопии двух первых писем от похитителя. Оригиналы по-прежнему находились в седьмой лаборатории — специалисты осуществляли длительную процедуру снятия отпечатков пальцев с бумаги.
Он прочел письмо, адресованное Лаксфорду, сначала про себя, потом вслух.
— «Объяви на первой странице о своем первенце, и Шарлотта будет освобождена».
— Я объявил о ней, — сказал Лаксфорд. — Я назвал ее. Я признал ее. Что еще я мог сделать?
— Если вы сделали все это и по-прежнему не удовлетворили похитителя, остается одно вероятное объяснение, — сказал Линли. — Шарлотта Боуэн была не первым вашим ребенком.
— Что вы такое говорите? — вскинулся Лаксфорд.
— Мне кажется это совершенно очевидным. У вас есть еще один ребенок, мистер Лаксфорд. И кому-то известно, кто этот ребенок.
Барбара Хейверс вернулась в Вуттон-Кросс с фотографией Денниса Лаксфорда приблизительно в пять часов. Нката переслал ее по факсу в Амсфордский отдел по расследованию убийств. Снимок был зернистым — и качество его нисколько не улучшилось после снятия с него копий, — но приходилось довольствоваться тем, что есть.
В Амсфорде Барбара постаралась избежать очередной стычки с сержантом Реджем Стенли, сидевшим в общей комнате за штабелями телефонных справочников. И поскольку к уху его была прижата трубка и он в обычной для него манере с кем-то грубо разговаривал, прикуривая от своей отвратительной зажигалки, Барбаре удалось деловито, но мимоходом кивнуть ему, после чего она отправилась искать свой факс из Лондона. Найдя его и сделав несколько копий, она прошла к Робину, который завершил объезд станций проката катеров. У него наметились три возможных места, и он, похоже, был готов обсудить их с Барбарой, но она сказала: