— Ты этого не сделала, — сказал он.
В некоторой растерянности Коррин ткнула себя пальцем в грудь.
— Чего я не сделала, дорогой?
— Не отомстила за себя, — ответил Пейн. — Ты этого не сделала. И никогда не сделала бы. Поэтому это сделал я.
Коррин улыбнулась ему дрожащими губами. Погрозила ему пальцем.
— Если ты имеешь в виду то, как ты вел себя в последние дни с Селией, ты, негодник, тогда на этом стуле должна сидеть она, а не я. Нет, у этой девушки во всем, что касается тебя, ангельское терпение: она готова хоть сто лет ждать, когда же ты с ней наконец объяснишься, Робби. Но мы уладим все недоразумения с Селией, как только разберемся со всеми недоразумениями здесь.
Она радостно на него посмотрела. Было ясно, что сын должен понять намек и ухватиться за брошенный ему спасательный круг.
— Они меня арестовали, мам, — сказал Пейн.
— Робби…
— Нет. Послушай. Это не важно. Важно только то, что эта статья выйдет, и выйдет в таком виде, в каком надо. Только так он заплатит. Сначала я думал подобраться к его деньгам: заставить его заплатить бешеные деньги за то, что он сделал. Но когда я увидел ее имя, когда понял, что с кем-то еще он поступил точно так же, как с тобой… Тогда я понял, что вытянуть из него деньги — недостаточно. Надо его изобличить. Теперь так и будет. Он пострадает, потому что тогда вышел сухим из воды, мама. Я сделал это ради тебя.
Коррин казалась взволнованной. Если она и догадалась, о чем речь, то ничем этого не выдала.
— О чем ты говоришь, дорогой Робби?
Линли выдвинул второй стул и сел так, чтобы видеть и мать и сына. И намеренно грубо сказал:
— Он объясняет, что похитил и убил Шарлотту Боуэн и похитил Лео Лаксфорда ради вас, миссис Пейн. Он объясняет, что сделал это из мести, чтобы привлечь к ответу Денниса Лаксфорда.
— К ответу?
— За то, что он изнасиловал вас, за то, что вы забеременели, и за то, что он покинул вас тридцать лет назад. Ваш сын знает, что его застигли на месте преступления — боюсь, заточение Лео Лаксфорда в замке Силбери-Хьюиш едва ли свидетельствует о невиновности вашего сына, — поэтому он хочет, чтобы вы знали, почему он пошел на все эти преступления. Он совершил их ради вас. Зная это, вы не желаете просветить его в отношении прошлого?
— Ради меня? — Она снова ткнула себя в грудь пальцем.
— Я спрашивал и спрашивал тебя, — сказал матери Пейн. — Но ты никогда не говорила. Ты всегда думала, что я спрашиваю из-за себя, да? Думала, что я хочу удовлетворить свое любопытство? Но я никогда не спрашивал ради себя, мама. Я делал это ради тебя. С ним надо было расправиться. Он не мог поступить так, как поступил с тобой, и уйти от ответственности. Так не пойдет. Поэтому я вынудил его осознать это. Теперь эта история будет опубликована во всех газетах. И с ним будет покончено, как он того и заслуживает.