— И все ведь из-за моей национальности, — хихикнул Гольданский. — У Перевалова же дворянские предки, фу-ты ну-ты, а я, видите ли, из-за черты оседлости на него своим рылом глядел. Это он сам так говорил. Опять же — когда выпьет. Трезвым-то он был вежливым. Высокомерным, но вежливым. Как я уже сказал, ходил он по заводу, никого не замечая, всем указания давал. Только директор на него управу имел, а так на заводе больше никто поперек него и пикнуть не смел. Вот так!
— Марк Иосифович, а вот еще один момент: Сучков, он ведь как бы всегда подчиненным был у Перевалова? — спросила я.
— Да, да, — тут же закивал Гольданский. — Перевалов был начальник, все перед ним… как бы это сказать…
Но я перебила его:
— А если бы Сучков попросил Перевалова о чем-то… очень нехорошем? Ну, например, убить кого-то… Тот ведь, говорят, отличным стрелком был.
— Не-ет! — Марк Иосифович отрицательно покачал головой. — Что вы! Перевалов — гордый, к нему с такими просьбами вряд ли кто отважился бы подступиться.
В дальнейшем, как я ни поворачивала разговор на интересующую меня тему, Марк Иосифович держался той же линии. С одной стороны, он на чем свет стоит клял вора Перевалова, а с другой — решительно не принимал даже мысль, что Перевалов из каких-то соображений мог ввязаться в криминальное дело «мокрого» пошиба. Тем более ради своего подчиненного Сучкова, несмотря на то даже, что приятельствовал с ним.
Больше ничего нового Гольданский сообщить мне не смог, и я попрощалась со старичком. Сделать это оказалось не так-то просто, поскольку Марк Иосифович вошел, что называется, во вкус общения. Он принялся показывать мне старые фотографии, потом плавно перевел разговор на покойную супругу, рассказал про сына, который живет в Америке, и про внуков, которых видел только на фотографиях. Гольданский посетовал, что хочет все-таки поехать в Америку навестить сына, но опасается за свое здоровье.
Я заверила старичка, что он еще вполне сгодится на заокеанский перелет, медленно продвигаясь в сторону прихожей. А он никак не хотел меня отпускать, все спрашивал, не опасны ли сейчас самолеты и прилично ли ему, столько лет прожившему в Советской стране, ехать в логово недавних потенциальных противников.
Еле-еле я отбилась и, пожелав Марку Иосифовичу долгие лета, откланялась.
На часах было четыре, и пора была обедать — в самый раз, если пробуждение наступило в полдень. Поэтому я поехала домой.
* * *
После обеда я сидела у себя в квартире, погруженная в размышления. Всего пару минут назад я раскинула гадальные «косточки», и вот что они мне выдали: 30+16+2 — «Ваш новый знакомый не тот, за кого себя выдает».